От грозы к буре

Нет покоя на Рязанской земле. Была гроза - грянула буря. Впервые за сто лет объединились все русские княжества. Но не против туменов Субудая, что уже стоят на Кавказе - против рязанского князя.

Да тут еще и половцы с юга пришли, а под саму Рязань булгары прислали войско.

Войну выиграть трудно, а выиграть мир еще трудней. Но князь Константин хочет обойтись «малой кровью»…

Памяти моего отца Ивана Дмитриевича посвящается эта книга

День за днем поднимая занавес,

Как слепые походкою шаткою

Мы бредем, забывая заповедь,

В бесконечность бросая шапками.

О. Козловцева

Будущий владыка Рязанской и Муромской епархии давно истомился в ожидании. Лето на дворе, жарынь такая, что под черной рясой грубого тяжелого сукна все тело зудит неимоверно, хотя он ежедневно себя и окатывает свежей морской водой, а дела никак не двигаются.

Княжеское поручение, к исполнению которого он добросовестно приступил в первые же дни своего приезда в Никею, сказалось самым негативным образом на всем его пребывании здесь, а в первую очередь на посвящении в сан епископа. Патриарх все откладывал и откладывал необходимую церемонию, ссылаясь на разные неотложные дела.

«А как славно все начиналось-то, - мрачно подумалось уже вроде бы не священнику, потому что он был в монашеской рясе, но пока еще и не епископу. - И в Киеве все без сучка и задоринки прошло, и добрались до Царьграда почти без нервотрепки».

Действительно, всю поездку по Черному морю, невзирая на глубокую осень, погода откровенно баловала корабельщиков. Не то что шторма или урагана, но даже и ветер почти все время попутный был, так что гребцы откровенно филонили, день-деньской напролет лениво переругиваясь друг с другом.

Скучали и томились в связи с вынужденным бездельем и пассажиры корабля. Все они бесцельно слонялись по палубе, то и дело переходя с борта на борт, и не знали, чем себя занять. Все, за исключением одного, в монашеской рясе. Во-первых, ему нужно было привыкнуть к своему новому имени, которое он сам себе не без легкого тщеславия выбрал в Киеве. Отныне его уже звали не отцом Николаем, а отцом Мефодием, в честь одного из легендарных братьев - просветителей славян [1]. А, кроме того, он в срочном порядке обучался греческому языку, чтобы иметь возможность беседовать с византийцами без переводчика.

Он припомнил события полугодовой давности, и лицо его осветилось мечтательной улыбкой. В вечном городе, как его уже давно называли сами жители, нагло украв этот высокопарный эпитет у Рима, и впрямь было чем полюбоваться. Форум Августина, Одигитрийский монастырь, знаменитый гипподром, храм Святой Ирины, где проходил Второй Вселенский собор, акведук Валента