Упал, но сейчас же вскочил, обратясь против другого противника, — из разломанной стены, как медведь из берлоги, лез Еропка, швыряя в ронина чем ни попадя.
Вот оно что… Слуга не лодырничал. Он шел напролом, круша хлипкие стенки, шагая по постояльцам, и напал на противника внезапно. Ай, молодец!
Пора, понял Лопухин. Если брать, то сейчас. Из полой трости выскочила цилиндрическая гирька на коротком стальном тросике и тотчас ощетинилась короткими тупыми шипами, выскочившими из пазов. Описав полукруг, она задела о потолок, чуть отклонилась и ударила ронина в висок вместо темени.
Черт побери…
Он хотел лишь оглушить противника. Его ли вина, что потолки здесь низки, а противник движется вопреки здравому смыслу?
Его вина, его! Высоту потолка надо было учесть, а противника — изучить лучше. Найти время. Жаловаться на то, что в сутках всего-навсего двадцать четыре часа — удел беспомощных.
Последний ронин с проворством таракана кинулся наутек. Преследовать его, пожалуй, не имело смысла. Стрелять беглецу вслед Лопухин не стал. Гостиница окружена двойным полицейским кордоном — куда ему деваться? Быть может, полиция сумеет сделать то, что оказалось не по силам европейцу, — взять пленника?
Снаружи ударил хлесткий винтовочный выстрел, за ним еще несколько.
Понятно…
Визжащая от возмущения хозяйка гостиницы вылетела откуда-то раскаленной бомбой, часто-часто затараторила по-японски…
— Еропка, займись дамой…
Два ронина лежали в коридоре, третий — в спальне. Лопухин осторожно вошел. Нет, поздно… Этот третий, попотчеванный двумя пулями — в бедро и под сердце, — уже хрипел, умирая. «Говори! — кричал ему Лопухин, лихорадочно вспоминая японские слова. — Кто ты? Кто заплатил за убийство?» Все было напрасно. Ронин выгнулся в агонии, захрипел, пустил изо рта кровавую пену, дернул ногой и затих.
Загрохотали сапоги — в гостиницу ворвались насквозь промокшие полицейские. Теперь, когда вся работа была сделана за них, они выглядели чрезвычайно воинственно. «Совсем как наши, — подумал Лопухин с унылым сарказмом. — Нет, все-таки есть между нашими цивилизациями что-то общее…»
— Поздравляю вас, Лопухин-сенсей, — весьма низко поклонился Иманиши, не скрывая удивления и восхищения. — Все четверо убиты, никто не ушел. Превосходная работа.
— Черт бы вас побрал, Иманиши-сан, — буркнул в ответ граф. — По меньшей мере одного надо было взять живьем!
— Сумимасэн… Мне нет прощения. Однако это очень трудно, почти невозможно…
— Невозможно?! Ваш предок взял в плен ниндзя! Неужели так трудно было схватить какого-то ронина?
— Очень, очень трудно! — Иманиши старался не показать виду, что обижен. — Но, простите… зачем вам живой ронин?