– У них тепло, зимы не бывает.
– Дедушка мой, Спиридона Шишкина отец, воевал… Тятя мне на охоте рассказывал… Так понравилась?
– Даже очень! Вот эта как раз на нее походит!
– А Илья неграмотный у меня! Еще до барынь не добрался! А ты что, генеральшу голую, что ль, видел?
– Почему это?
– Да говоришь, что эта картина на нее походит!
– Лицом поди!
Васька засмеялся.
– Пора тебе жениться, чтобы на генеральш не засматривался. Кого выглядел, тихоня! У тебя все проезжающие, то генерал, то американец, то поп… Я думала, ты в попы готовишься!
– Я ей рассказывал, она удивлялась, что у нас американцы живут и что Бердышов был в Калифорнии…
– Как я ее не повидала! Сбегала бы за чем-нибудь на станок, молочка бы ей отнесла. Она, говорят, требовала молока.
– Нет, она везде просила сливок. Для кофе.
– А где взяла?
– А Татьяна на что!
– Ах ты, верно, она звала… А я в коровнике назьмы чистила… Будет у тебя жена… Черная, красивая, нос с горбинкой, как баба-яга. – Дуняша расхохоталась.
Вбежала Татьяна.
– Все! Отбатрачила!
– А где Федя?
– Федя мой спит в бане. Ему хоть бы что! Вот батю любит! Егор с Петрованом поехали к китайцу – к нашему брату Сашке Кузнецову, а не к купцам… А ты че с неженатыми парнями?
– Василечек! Дитятко! – Дуняша приласкалась щекой к Васяткиной щеке. – Он мне всегда люб… А смотри, какой он вырос… Встань!
– Что я, не знаю, што ль? Соколеночек мой! Племянничек! – об другую щеку потерлась Татьяна. – Грамотный, зараза! Что прочтет, сразу запомнит. Тебе бы, Васька, в город…
– Ну, молодки, я пошел, – поднялся Василий. – Сплетничайте тут.
– Постараемся!
– Спасибо, Василь Егорыч! – поклонилась Дуня.
– Уж простите нас, – в топ ей ответил Василий и тоже поклонился. – Ты там со своими все из-за яблоков с черемухой не разберешься? Наши, кроме палок да грибов с огурцами, ничего не видели.
– А редька? – отозвалась Татьяна. – Редька да капуста, чем не еда. Пермяки да тамбовцы, чем не беда…
Василий, надев шапку, в одной рубашке пошел домой.
* * *
– А что от тебя ханьшином пахнет? – спросила Дуня.
– Свои угощали на помочах! – ответила Таня.
– В пост-то!
– Мало ли! А помнишь когда-то, как в Тамбовке плясали великим постом? Васька все о чем-то думает, ты бы хоть его возмутила, свела бы с ума, – говорила ей Татьяна.
– Куда сводить?
– Туда!
– Грех!
– С Васькой-то грех!.. – Татьяна расхохоталась. – Я бы другой раз сама думаю… Кто это нас с тобой смущает?
– А я согрешила! – печально сказала Дуня, садясь на сундук и локтями упираясь в свои колени.
– Это с Васькой-то?
– Нет. С Ильюшей! – Дуня понурилась. – Первый раз в жизни пожелала ему плохого… Пообещала обидеть его. И не могу забыть.