Итак, что же попробует предпринять неприятель?
Отец звонил, чтобы приказать остановить поезд. Известно ли ему было про поваленное дерево? А может быть, генералу удалось узнать что-то еще, быть может, про заложенную взрывчатку или про тех, кто находится в засаде?
– Быстрее же! – поторопил Федорова Никита.
– Товарищ лейтенант, уже почти готово, – ответил прапорщик.
Несмотря на холод, его лицо раскраснелось, а на лбу блестели бисеринки пота.
Чувствуя сгущающееся в воздухе напряжение, Никита все больше заводился от собственной беспомощности. И дело было не только в полной изоляции и приглушенных звуках. Нарастало ощущение, что, кем бы он сейчас ни был, хищником или жертвой, враг, с которым он так жаждет встречи, совсем близко.
Вторник, 15.50, Санкт-Петербург
– По-моему, про нас все забыли, – улыбнулся рядовой Джордж. Он вел машину к Эрмитажу, сражаясь с коварными крутыми поворотами, которые начались сразу же за набережной реки Мойки. Оставив слева от себя Бронзового всадника, он повернул направо на улицу Гоголя и проехал к соседней Дворцовой площади.
Как только Орлов и Поль Худ установили прямую связь через спутник и стало ясно, что больше к этой линии никто не подключится, Пегги выключила рацию. Высадив дрожащего от страха, но благодарного "пассажира", они с Джорджем решили доехать до самого Эрмитажа, оставить машину и, затерявшись в толпе, определиться с тем, как выполнить вторую часть задания.
– Я хочу сказать, вам не кажется, что все это довольно неучтиво по отношению к нам? Мы, словно водяные каштаны, проплыли пару тысяч миль, сделали дело, и никому не пришло в голову вернуться на связь с нами и сказать: "Да, ребята, неплохо сработано".
– Ты здесь только ради того, чтобы получить одобрение своего начальства? – спросила Пегги.
– Нет, и все же я был бы не против.
– Не беспокойся, – заметила Пегги. – У меня такое предчувствие, что еще до того, как мы отсюда смоемся, ты будешь всеми фибрами своей души мечтать о том, чтобы о тебе все забыли.
Впереди показались белые колонны Зимнего дворца, сияющие янтарем в лучах заходящего солнца. Только теперь Джордж увидел толпу рабочих, о которых предупреждал капитан Ридман.
Он покачал головой:
– Ну кому пришло в голову собраться именно здесь?
– Наверное, когда рабочие последний раз митинговали здесь, – заметила Пегги, – это место еще было резиденцией царской семьи, и охрана Николая Второго, опасаясь, как бы чего не вышло, решила расстрелять демонстрантов.
– Страшно подумать, – сказал Джордж, – что находятся те, кто мечтает вернуть железную пяту.