Он подтянулся и лег на крышу, облапив ее раскинутыми руками. Поезд стал набирать скорость. Сол принялся осторожно разворачиваться, лежа на животе, пока не повернулся лицом назад, и, вытянув шею, посмотрел в перекошенное от гнева лицо болтающегося в воздухе Дудочника; тот продолжал играть, а изнемогающие птицы несли его над прорезанным в теле города шрамом, по этому тоннелю без крыши, – но теперь Дудочник был бессилен поймать Сола.
И когда поезд потянулся прочь еще быстрее, Дудочник стал похожим на тряпичную куклу, потом на пятнышко, а потом Сол уже не мог его разглядеть и вместо этого перевел взгляд на окружающие дома.
Он видел в окнах свет и движение и понимал, что люди в эту ночь жили своей обычной жизнью, заваривали чай и составляли отчеты, занимались сексом и читали книги, смотрели телевизор и ссорились или мирно испускали последний вздох в своей постели; и город не тревожился о том, что Сол мог умереть, что он открыл тайну своего происхождения, что смертоносная сила, вооружившись флейтой, собиралась убить Короля крыс.
Дома наверху были прекрасны и бесстрастны. Сол отдавал себе отчет в том, что он потрясен и измотан, что он истекает кровью, что этой ночью на его глазах погибли два человека, уничтоженные силой, которой было все равно, живы они или мертвы. И он ощутил тревогу в воздухе вокруг себя и опустил голову, дав волю рыданиям. Приближался тоннель, в воздух поднялся мусор, его засосало в проем вслед за поездом, и тут налетел теплый ветер и оглоушил Сола, как боксерская перчатка, и весь рассеянный свет города погас, и Сол исчез в глубине под землей.