— Вообще-то, я верю, — сказала Кара. — Не хочу сказать, что фанатично, но… Не помню, когда последний раз посещала храм. Но я верю в Бога-Императора. В конце концов, я ведь посвятила свою жизнь служению ему.
— О, это мне известно, — ответил Белкнап. — И все бы хорошо, но ведь согласитесь, что в его существование легко поверить? В конце концов, все мы знаем, что Он реален. Та набожность, о которой я говорю, — истинная набожность — исходит из веры в то, что Он смотрит за нами и обладает властью менять нашу судьбу.
Кара поджала губы.
— Честно говоря, мне всегда казалось, что я в это верю, — сказала она. — Но, кроме того, я всегда верила в то, что преданность Золотому Трону выражается в делах и осознании своего долга. Я никогда не была в восторге от великой мессы или ночных песнопений и всех остальных игр в «стань-сядь».
— Не могу не согласиться, — сказал Белкнап. — Но и от ритуалов бывает польза. Они сосредоточивают сознание на акте веры. Выражение преданности делом — это хорошо, но большую часть времени вы, таким образом, думаете не о вере, а о собственном деле. Посещение же храма напоминает о божественном. О вас самой и ваших отношениях с властью, что превыше всех прочих. Иногда набожность должна быть осознана не как побочный продукт деятельности, а как потребность души.
— Я подумаю, — улыбнулась Кара.
Белкнап поднялся и выкинул бумажную обертку от бинтов.
— Все в порядке. Вы просили совета. Если верить моему опыту, вера — сильнейшее лекарство. Особенно в таких случаях, как у вас, когда болезнь настолько…
— Фатальна? — закончила она. Доктор кивнул.
— В таких случаях эффект может быть неизмеримым. Силой одной только веры пациенты справлялись с болью, улучшали качество своей жизни, строили планы на будущее и даже, в редких случаях, обретали исцеление. Я хочу сказать, что выживали с раковыми образованиями, которые должны были убить их со стопроцентной гарантией. Просто они поверили, что Бог-Император присматривает за ними, и не ошиблись.
— Ладно, — сказала Кара, также поднимаясь. — На обратном пути заверну в храм, поставлю свечку и помолюсь. Пойдет?
— Это только начало. Здесь, в двух улицах отсюда, находится храм Святого Альдоция. Он не большой и не богатый, зато там все по-честному. Бывает и хуже.
Кара покачала головой.
— Ну, нет, — сказала она. — Раз уж я собралась сходить в храм, то хочу в полной мере испытать трепет и познать чудо. Хочу зайти к настоящим тяжеловесам Экклезиархии. И только так.
— Что ж, в Петрополисе более чем хватает прекрасных соборов и великолепных храмов, — произнес Белкнап. — Базилика Иерофанта в общем блоке В, Святого Бенедикта и Святого Малкуса — это самый высокий шпиль в субсекторе, аббатство Фальтхекера в С, очень красивое. И конечно, великий темплум в общем блоке А.