Убранство кают-компании «Воли» поразило Петра своей роскошью. Чувствуя некоторое смущение, он подошел к офицерам, которые в ожидании приглашения к обеду сгрудились в центре кают-компании. После взаимного представления Храбро-Василевский как хозяин кают-компании предложил всем занять свои места. По его настоянию гости сели рядом с ним. Судовой священник отец Иринарх – пожилой человек, с добрым взглядом праведника, философски относящегося к окружавшим его грешникам, благословил трапезу. Шувалов заметил, что серьезно к молитве отнеслись всего трое-четверо из присутствовавших, включая старшего офицера, перекрестившегося на католический манер. Остальные стояли равнодушно, а молодые мичманы в конце стола и вовсе кривили губы в усмешке. Наконец все сели, принялись наполнять рюмки, передавая друг другу графинчики, накладывать в тарелки закуски. Вслед за старшим офицером выпили без тоста, но дружно. За столом потек неторопливый разговор на вполне безобидную тему – предстоящие гастроли Шаляпина.
Минный офицер линкора лейтенант Игнатьев припомнил благотворительный концерт в пользу раненых, устроенный великим артистом в Севастополе в июне 1917 года. Шаляпин несколько дней подряд ездил по кораблям эскадры, отбирая лучших певцов, без устали проводил репетиции сводного хора. Успех выступления был огромным. Федор Иванович появился на сцене в матросской форме, с красным флагом в руке и исполнил «Песню свободы» собственного сочинения. Публика рукоплескала, неистово требовала спеть на бис.
– А затем эти певцы свободы принялись хватать офицеров и убивать, как собак, – со злостью перебил вдруг рассказчика мичман Катков.
Повисла неловкая пауза. Храбро-Василевский пристально взглянул на молодого офицера, и тот сразу сник, уткнувшись взглядом в стол. Ситуация разрядилась появлением вестовых, которые внесли супницы с борщом. Пока они разносили тарелки, дразня молодежь в дальнем конце стола чудесным ароматом, разговор понемногу возобновился.
Теперь предметом обсуждения стала новая программа развития флота, и на ее фоне слух о предстоящей закупке в Германии большого парусного судна. По плану Морского министерства оно должно было заменить отплававший свой век учебный корабль «Дальний», Новый парусник позволил бы готовить к флотской службе в длительных, может, даже кругосветных, плаваниях гардемаринов Морского корпуса и будущих боцманов. Раньше именно так было поставлено дело, но после русско-японской войны из-за финансовых трудностей пришлось отказаться от дальних походов. Немедленно возник спор: нужно ли в век железа и пара тратить деньги на такой анахронизм, как парусная практика. Механики яростно доказывали, что технический прогресс вынес окончательный приговор старому флоту еще в Крымскую войну. Их оппоненты – строевые офицеры – упорно стояли на своем: настоящий морской характер закаляется в борьбе со стихией, а лучшие условия для этого существуют на парусном корабле. Спор не смогла прервать даже подача второго блюда – нежнейшей свиной отбивной.