Последнее относилось к неприметному человеку в белом костюме, который прогуливался снаружи. Он старательно изображал беззаботность, но взгляд, брошенный через витринное окно гостиницы, выдал его. Так, с наигранным равнодушием, призванным спрятать внутреннее напряжение, «мажут» глазами по объекту агенты наружного наблюдения. Все-таки не зря Вельяминов, в свое время готовивший филеров для легендарного Летучего отряда, обучил Петра приемам оперативной работы.
Поручику хватило заметить боковым зрением неестественное поведение прохожего, чтобы угадать в нем «хвост». «Ладно, – решил он, – пусть пока погуляет. Сначала поговорю с Аглаей, а потом разберусь и с ним. Может, этот тип совсем не по мою душу».
Метрдотель с невозмутимостью сфинкса выслушал просьбу о столике в самом тихом месте, понимающе кивнул, не спеша провел Петра с Аглаей в самый дальний от оркестра угол. Подскочивший официант – татарин, наряженный в красную шелковую рубаху, – принял заказ на легкий ужин и, бормоча традиционное заклинание ресторанных служителей: «Сей момент будет исполнено», умчался на кухню.
– И как же ее зовут? – с агрессивным напором спросила вдруг Аглая.
– Кого? – не сразу понял Шувалов, занятый мыслями о соглядатае в канотье.
– Твою новую пассию. Неужели ты думал, что я не догадаюсь? Вот уже второй день ты избегаешь меня. Прислал какую-то невразумительную записку, что занят делами, съехал с квартиры в гостиницу. Выглядишь изможденным от бессонных ночей. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – здесь замешана женщина. Мне только интересно знать, чем она лучше меня?
Проклиная в душе, всех ревнивиц на свете, Шувалов принялся уверять ее в своей невиновности:
– Милая Аглая, пойми, мне не в чем перед тобой оправдываться. Меня действительно отозвали из отпуска и вот уже вторые сутки я с утра до ночи занят служебными делами. Ты же знаешь о случившейся трагедии? Так вот, совершенно неожиданно мне при шлось стать участником расследования…
Стараясь быть как можно убедительнее, он изложил ей сочиненную Жоховым легенду. По мере его рассказа лицо молодой женщины смягчалось: в глазах появилось прежнее обожание, губы тронула неуверенная улыбка. Накрыв своей рукой его руку, она воскликнула:
– Все, достаточно! Не говори больше ни слова!.. Нет, скажи, чтобы быстрее принесли вина…
Официант мгновенно оказался рядом. «Будто скрывался за соседней пальмой», – непроизвольно отметил Шувалов. – Неужели подслушивал?»
Аглая подняла бокал. Глядя поверх него на поручика, она тихо произнесла:
– Милый, ради бога, прости меня за невозможное поведение… Знаешь, я придумала, как искупить свою вину. Давай сразу после ужина поедем ко мне. В эту ночь я буду покорнейшей из женщин, твоей рабой. Можешь растоптать меня, растерзать – я с величайшим наслаждением вытерплю все… А пока выпьем за нас!.. Что с тобой? Ты не рад?