Шувалов к нему почти не притронулся – съел лишь небольшую часть мякиша, вынутого вместе с запиской. Вспомнив о надзирателе из военной тюрьмы, который умел бесшумно подкрадываться к дверному глазку; решил не испытывать судьбу. Петр зажал нежданную депешу в кулак и подошел к раковине. Под журчание пущенной из крана воды он развернул послание. На четвертушке листа тончайшей рисовой бумаги мелкими печатными буквами было написано:
«Господин поручик/ Ваши дела настолько плохи, что я приказываю вам использовать крайнее средство – побег. Мною все устроено. Сегодня ночью спать не ложитесь. В три часа в здании погаснет электричество. Незадолго до этого начните шуметь. Явится дежурный милиционер, откроет дверь, войдет в камеру. Ему заплатили, поэтому, когда наступит темнота, он без сопротивления выпустит вас в коридор и позволит замкнуть дверь на засов. Двигаясь на ощупь левой стороной коридора, дойдете до решетки. Она будет открыта. За ней повернете налево. Через пять шагов упретесь в лестницу, по ней подниметесь во двор. Во дворе идите направо, вдоль стены здания до ворот. Ночьювозле них караульного нет, а калитка будет не заперта. На улице увидите пролетку с поднятым верхом. Садитесь в нее, и вас доставят в безопасное место. Записку уничтожьте. Желаю удачи!
Капитан-лейтенант Жохов».
Прочитав послание еще раз, Петр сунул листок под струю воды. Мгновенно чернильные буквы расплылись, а следом и бумага превратилась в кашицу, которую поручик легко затолкал в дырочки слива. Он вернулся к столу, взял кружку с остывшим кипятком, принялся есть хлеб, запивая его водой и размышляя о предложенном ему плане побега. Еще в университете Петр хорошо научился анализировать документальные тексты. Это умение помогало молодому офицеру успешно справляться со своими обязанностями в отделе контрразведки Главного штаба. Пригодилось и в этой ситуации.
«Что меня настораживает в этой записке? – мысленно спросил он сам себя. Тут же ответил: – Прежде всего, обращение. С первой минуты знакомства мы с Жохо-вым звали друг друга исключительно по имени-отчеству. Вторая несообразность – употребление в послании слово «приказываю». Начальник флотской контрразведки прекрасно осознает, что я ему подчинен чисто номинально, поэтому он просто не может мне приказать бежать из-под стражи. Вдобавок я не тупой служака, готовый слепо исполнить любое повеление начальства, и Алексей Васильевич давно это разглядел. Наконец, подпись. Передавать через третьи руки план побега, скрепленный полным чином и подписью автора, просто абсурдно. Я бы больше поверил в подлинность послания, если бы оно было подписано, предположим, Свистун. О том, какое прозвище носил Жохов в Морском корпусе, знают немногие, но я-то в их числе!»