– Лена, хватит, – нахмурился Юра. – Ты не обращай внимания, – сказал он Кате. – Она все, что говорит, надо на два делить. А то и на три.
– Прогресс, – заметила Лена. – В прошлый раз ты говорил – на четыре.
– Мельчаешь.
– С кем поведешься, – Лена, заботливо поправив Юре галстук и бросив мимоходом: – Он старит тебя, ты рядом с Катей просто папуля, – понесла сумки на кухню.
А потом шла обычная молодежная вечеринка. Пили, жевали бутерброды, танцевали.
– Узнаешь? – тихо спросил у Кати Юра и кивнул на своего приятеля, известного киноактера, который с мрачным лицом отплясывал с Леной.
– Похож на… – и Катя назвала фамилию актера.
– Так это он и есть.
– Ну да? Такой печальный? Он же всегда веселый. А тут…
– А чего ему тут смеяться. Он же не на работе. Он всегда у нас мрачный был. Мы в школе вместе учились. На одной даже парте сидели. А теперь он на экране, а мы в зале.
– Ага, – сказал актер. – Я на тряпке, а вы в жизни.
– Но ты крупным планом, а мы в темноте.
– А свет перегорел, и меня нет. А вы домой пошли.
– Странно, – сказала Катя, – вы всегда такой смешной, а говорите как-то…
– Я ж сейчас свои слова говорю.
– Вот ты придумай ему этюд, – сказал Юра, – он сразу веселым станет.
– Этюд?
– Такой-то человек в таких-то обстоятельствах.
– А как это – чтоб смешно было? – спросила Катя у актера.
– А в жизни все смешно – откуда посмотреть.
– Я знаю, – сказала Лена. – Я уже все придумала. Вот допустим… – она посмотрела на Катю, – вот, скажем, ты приходишь к одной своей знакомой… Так?
– Уже смешно, – сказал актер.
– Смешно? – удивилась Катя.
– К своей – очень смешно.
– Нет, серьезно, – сказала Лена.
– Серьезно – это еще смешней. Ну и что там у вас дальше?
– Ну вот, приходишь, – Лена снова посмотрела на Катю, – а там у нее – другой мужчина.
– Да? Оригинальная ситуация.
– Этюд, этюд! – закричали все. – Только не халтурь.
– Хоть бы один новый сюжет, – пробормотал актер, отошел к окну, потом повернулся резко и… и сыграл этюд «нежданный гость». Все смеялись; одни посматривали на Катю – со снисхождением, другие – на Лену, с осуждением. Лишь автор постарался в этой ситуации сохранить нейтралитет:
– Вряд ли у кого поднимется рука бросить в Лену камень, – заметил он. – В общем, ее даже можно понять. Еще сегодня днем, когда она последний раз говорила с Юрой по телефону, у нее не было в личной жизни никаких проблем. Так, во всяком случае, ей казалось. И хотя между ней и Юрой не было разговоров о любви или о чем-нибудь таком, но это ничего не значило. Кто в наше время говорит о таких пустяках?! Говорили о вещах серьезных: о лицензионных пластинках, о гоночных «Ягуарах», о пикниках в стиле «ретро» – с непременной плетеной корзиной, куда можно уложить полуфабрикаты, по возрасту тоже принадлежащие к этому стилю. И вдруг – Катя, как гром среди ясного неба, как снег на голову, как свет в темной комнате, делающий невозможным то, что мгновение назад казалось неизбежным. Что же оставалось Лене в этой ситуации? Естественно, то, что на ее месте сделала бы любая: бороться за свое призрачное счастье, вернее, даже не за счастье, – может, Лена и не считала то, что у них с Юрой было, счастьем, а главное – против соперницы. Не за, а против – ты уже тогда как бы и не агрессор, а пострадавший, на твоей стороне сочувствие народов. И надо сказать, поначалу Лена не отвергла этой возможности. Но потом ее осенило…