Сэмюэл и Самсон стояли перед двойным креслом, Ашер провел нас к находившемуся напротив дивану. Белый ковер смотрелся как-то пусто… ах, да, кофейного столика не было. Мы его сломали, когда проснулся ardeur? Я не помнила.
У меня на лице застыла моя лучшая профессиональная улыбка – светлая и ясная, как электрическая лампочка, и тепла от нее было не больше, но на лучшее я не была способна. На эту ночь мне вот так хватило уже гостей из других городов.
– Сэмюэл и Самсон, вы еще не знакомы с нашим Ричардом.
Сэмюэл поклонился нам:
– Ульфрик, я очень рад наконец с тобой познакомиться.
Самсон поклонился чуть ниже отца и говорить предоставил ему. Мне не нравилось, что они слишком серьезны, будто еще что-то случилось, что не должно было.
– Сэмюэл, что доставило нам удовольствие сегодня снова тебя увидеть? – спросил Жан-Клод.
Если ему тоже надоели гости, он никак этого не показал. Он говорил приветливо, гостеприимно, доброжелательно – идеальный хозяин.
– Прежде всего, извинения, которые я должен принести от имени моей жены. Боюсь, что нечто в ее натуре подействовало на твою слугу и могло способствовать тому, что случилось потом.
Я заморгала, чувствуя, как моя улыбка стала на одно деление слабее. Это все могло быть чьей-то чужой виной? А не моей? Хорошо бы.
Жан-Клод сел на белый диван, не столько посадив меня, сколько проведя в сидячее положение – как ведут в танце. Он сел, и я за ним, а Ричард за мной. Жан-Клод продолжал держать меня за руку, но Ричард мою руку выпустил и закинул свою на спинку дивана. В основном он касался меня, но пальцы поднялись по спине Жан-Клода и остановились в густых кудрях.
– А где же твоя красавица-супруга и другие сыновья? – спросил Жан-Клод.
Ашер сел в мягкое кресло рядом с нами – по цвету идеально соответствуя обивке, весь белый с золотом. И у него был слишком самодовольный вид, как у кота, налопавшегося сливок.
Сэмюэл сел на двойное кресло, сын последовал его примеру.
– Они в отеле с двумя вашими охранниками. Мне не показалось разумным снова сводить сегодня Теа и Аниту.
– Как ей понравилось представление? – спросила я.
Жан-Клод чуть сжал мою руку, лежавшую у него на коленях. Смысл был ясен – будь паинькой. Что ж, буду. В моем исполнении этой роли.
Ричард рядом со мной застыл неподвижно – я по его руке у меня за спиной почувствовала. Но это не было предупреждение быть осторожнее, поскольку у него подскочила температура при той же мысли, что у меня: можно злиться на кого-то другого, не на нас? Мы с Ричардом оба предпочитали злиться не на себя.
– На нее оно произвело сильное впечатление, – сказал он тихим голосом, и интонация не говорила ни о чем.