И, не желая омрачать новообретенное уважение матери, Фингал решил ничего не рассказывать ей об истории с билетом «Лотто» на 14 миллионов долларов и о том, как вышло, что он его вернул.
Потому что тогда она бы его выпорола.
В сумочке Мэри Андреа оказался вовсе не заряженный пистолет. Там была судебная повестка.
– Твой адвокат, – заявила она, с упреком размахивая бумагой, – ужасный, ужасный человек.
– Хорошо выглядишь, – сказал Том Кроум. И это была чистейшая правда.
– Не уходи от темы.
– Ну ладно. И где же проныра Дик в итоге тебя изловил?
– В твоей долбанной газете, – сообщила Мэри Андреа. – Прямо в вестибюле, Том.
– Странное место для тебя, нечего сказать.
Она объяснила ему, зачем туда пришла.
– Поскольку все думали, что ты мертв – включая твою покорную! – меня попросили прилететь и забрать эту идиотскую награду. И вот что я получила – засаду от адвоката по разводам.
– Какую еще награду? – осведомился Том.
– Даже не притворяйся, что не знаешь.
– Я не притворяюсь, Мэри Андреа. Какую награду?
– Эмилио, – кисло изрекла она. – Что-то вроде того.
– Амелию?
– Ага, ее самую.
Он бросил гневный взгляд на дом, где отсиживался Синклер. «Вот засранец!» – подумал Кроум. «Амелия» – самая дурацкая из журналистских премий. Он был шокирован тем, что Синклер внес его в претенденты, и разъярен тем, что его не предупредили. Кроум боролся с желанием рвануть назад и выхватить желтобрюхую водяную черепашку из объятий редактора, просто чтобы посмотреть, как тот хнычет и дергается.
– Продолжай. – Том отвел жену в сторону от суматохи святилища, на задний двор. Поставил громоздкий аквариум на солнце, чтобы малютки-черепахи погрелись.
Мэри Андреа вздохнула:
– Ты наверняка все видел по телевизору. Победный ход Тёрнквиста. Ты, должно быть, посмеялся от души.
– Это снимало телевидение?
– Том, ты меня подставил? Говори правду.
– Хотел бы я, чтобы мне на такое ума хватило. Честно.
Мэри Андреа надула щеки – Том узнал эту ее гримасу раздражения.
– Я, пожалуй, не буду спрашивать про черепах, – объявила она.
– Это очень долгая история. Кстати, мне нравится твоя прическа. С короткими очень неплохо.
– Прекрати. Ты меня слышишь? – Она чуть было не призналась, что начала краситься – появились полные седины пряди, за что ему нельзя сказать спасибо.
Том указал на повестку, которой Мэри Андреа оживленно обмахивалась. Он не мог не усмехнуться. Пятьдесят девять градусов [54], а она ведет себя словно в Сахаре.
– Ну и когда же наш великий день в суде?
– Через две недели, – огрызнулась она. – Поздравляю.
– О да. Я уже заказал колпаки на вечеринку.