Прошло какое-то время, и ей пришлось пообещать Манфреду, что она подарит ему Кровь (он уже знал, кто она такая), в конце концов она была вынуждена сдержать свое слово, или я велел ей сдержать слово, так она и сделала – привела Манфреда сюда, а те, кого он любил, подумали, что он погиб на болоте. То же самое теперь будет и с тобой. Твои родные решат, что ты умер на болоте. Разве не так?"
Я ничего не ответил.
Через какое-то время я сказал:
"Спасибо за все, что ты мне рассказал, за все, чему научил. Я очень тебе благодарен, даже не могу выразить насколько. Можно я задам еще один вопрос?"
"Конечно можно. Задавай". – Он улыбнулся.
"Ты прожил более двух тысяч лет, вернее, без малого три", – сказал я.
Он помолчал, потом кивнул.
"Что ты дал миру взамен за это долголетие?" – спросил я.
Он внимательно посмотрел на меня. Его лицо стало задумчивым, не теряя обычной теплоты и сердечности. А затем он мягко сказал:
"Ничего".
"Почему?" – удивился я.
"А что я должен был дать?" – спросил он.
"Не знаю, – сказал я. – Мне кажется, я схожу с ума. Мне кажется, что раз я обречен жить вечно, то должен что-то отдать взамен".
"Но мы не часть этого мира, разве ты не понимаешь?"
"Да, – со вздохом ответил я. – Слишком хорошо понимаю".
"Не мучай себя. Подумай хорошенько. Подумай. У тебя есть время, все время, которое только существует".
Я чуть было снова не расплакался, но подавил душившие меня слезы.
"Позволь теперь мне спросить, – сказал он. – Когда ты был жив, тебе хотелось что-то отдать за то, что ты живешь?"
"Да, – ответил я, – хотелось".
"Понятно. Выходит, ты такой же, как мой старый Мастер с его поэзией. Но ты не должен следовать его примеру! Представь себе, Квинн, сколько всего я видел. А еще предстоит столько разных дел. Интересных дел".
"Ты так думаешь?" – спросил я.
"Я это знаю, – ответил он. – Пойдем, пора возвращаться в палаццо. Нас ждет Петрония".
"Это утешает", – не без иронии заметил я.
Когда мы встали, чтобы покинуть кафе, я на секунду задержался и взглянул на себя внимательно в зеркальную стену. Даже на мой теперешний нечеловеческий взгляд, я выглядел вполне по-людски. Никто в кафе на нас особо не пялился, если не считать случайную пару хорошеньких девиц, которые зашли, выпили по чашке эспрессо и ушли. Вполне по-людски. Да. Я остался доволен. Чрезвычайно доволен.