– И как долго это длится?
– Минуты, секунды, – ответил за меня Лестат.
– Да, и с каждым разом он становится сильнее, чем прежде, – добавил я. – Прошлой ночью, например, он чуть не вырвал мне сердце, а еще оставил по всему телу крошечные разрезы – раньше ничего подобного не случалось. А ушел он сквозь окно, разбив все стекла, почти так же, как сегодня. Прежде он никогда не действовал так разрушительно.
– Ему приходится теперь так себя вести, – сказала Меррик. – Он по глупости увеличил материальную составляющую своего существа. Раньше он почти весь состоял из одной энергии, теперь к ней прибавилась значительная часть материи, и поэтому он уже не может, как раньше, проходить сквозь стены. Теперь ему необходим дверной проем или окно.
– Ты абсолютно права, – сказал я. – Я видел это собственными глазами. Я чувствую движение в воздухе, когда он уходит.
Меррик кивнула.
– Нам только на руку, что он подчиняется силе притяжения, впрочем, с призраками всегда так. Сейчас он еще больше зависит от земной тяги, потому что развил в себе любовь к крови, после каждого насыщения он ограничен в движении. Что-нибудь еще можешь рассказать об этом слиянии?
Не сразу, но я все-таки признался:
– Оно доставляет удовольствие. Это как... как оргазм. Это как... как наше соединение с жертвой. Там тоже происходит слияние, только гораздо, гораздо более легкое.
– Легкое, говоришь? – переспросила она. – А ты теряешь равновесие, когда насыщаешься жертвой?
– Нет, никогда, – ответил я. – Я понимаю, к чему ты клонишь. Но там удовольствие не такое сильное, как с Гоблином. Я бы признался, если бы так было. Чаще всего с жертвой я испытываю смятение и легкое удовольствие.
– Очень хорошо. Ты ничего больше не хочешь добавить?
Я надолго задумался.
– Мне грустно, – сказал я, – ужасно грустно, потому что он мой брат, и он умер, и он никогда не жил настоящей жизнью, если не считать ту, что я ему подарил. А теперь еще случилось то, что случилось, и он не может дальше существовать. И мне кажется... то есть я знаю... мне следует умереть вместе с ним.
Меррик внимательно вглядывалась в меня несколько минут, как и Лестат. Он и заговорил первым, почему-то с более выраженным французским акцентом:
– Этого не требуется, Квинн, а кроме того, если бы ты действительно попытался повести его за собой, идя на смерть, совершенно необязательно, что он подчинился бы тебе.
– Вот именно, – подхватила Меррик. – Вполне возможно, он позволил бы тебе умереть, а сам остался бы здесь и прилепился бы к кому-то еще. В конце концов, он тебя выбрал, потому что ты его брат. Но он легко может перейти к другому. Ты сам говорил Лестату, что он очень хитер и быстро учится.