Мастер стояла на коленях в центре арены. Наконечник ее клинка упирался в основание шеи, в ту трогательную ямочку, которую женщины старательно умащивают духами перед первым свиданием. Сова стремительно от вела взгляд. Трибуны ахнули.
Все. Я никогда больше не выйду на этот песок.
Не надо оборачиваться.
Эта реальность закончилась. Оборвалась за спиной.
Эта дорога пройдена туда и обратно, и не должно быть никакого дела до того, кто добровольно дошел до конца. Но оставленная за спиною чужая жизнь сопротивлялась, притягивала к себе, последней прочной нитью, как арканом, опутав Сову, не отпуская, не давая сделать шаг. И хотелось пошарить по телу в поисках этой нити и оборвать. Немедленно. Так стряхивают в брезгливом ужасе забравшегося на одежду паука.
И тут ее взгляд упал на правую руку, по-прежнему сжимавшую любимый меч каким-то странным, непривычным хватом, словно лезвие вдруг стало продолжением ее собственного тела, уродливым наростом мутанта, клешней хищного насекомого.
Так вы хотели украсить этим клинком свой кабинет, Учитель?
Нет, она не умела легко расставаться с вещами, которые любила. Ей пришлось научиться этому слишком быстро.
Меч сломался неожиданно легко. Переломился о колено с легким стоном, и две половинки остались в руках. Смотрите, Учитель, я дарю вам свою любимую легенду, правда, некрасивую и с печальным концом. Как признание своего поражения. Ну что, примите такой подарок?
Сова, не оглядываясь, швырнула обломки за спину и выскочила с арены, будто песок вдруг стал жечь ей подошвы.
Глава 15
Тест на выживаемость
Домашнее животное должно быть тихим, спокойным и не приносить хлопот хозяину. Например, чучело совы.
Анекдот
В темноте он нащупал дверную ручку. Холодный металл коснулся кожи – только тогда он заметил, что забыл сменить перчатки. Правая осталась на арене, левая до сих пор защищала руку от чужих взглядов. Никто не решился напомнить ему об этом. Он снял вторую перчатку и бросил на пороге. От того, что он собирался сделать, перчатки не защищают.
Она спала. Стоя в дверях, он слышал ее ровное нечастое дыхание. Она спала глубоким, мертвым сном без сновидений, забыв обо всем на свете: о пережитой близости смерти, о заляпанной кровью рубашке, брошенной тут же, у кровати, о незапертой двери, о постоянной угрозе своей жизни. И даже о том, что в одном дворце с нею есть он, не способный заснуть, не покарав. Ему было знакомо это состояние полуобморока после арены. Он сам когда-то пережил обманчивую эйфорию всевластия, за которой следует неизбежная расплата: чудовищная усталость после нервного перенапряжения – и умственного, и эмоционального. Он пережил – и выжил после этого. Жаль, что не выживет она.