Из-за кустов прямо на пляж выкатился битком набитый микроавтобус в сопровождении двух мощных импортных мотоциклов, каждый из которых нес на себе двоих седоков. Кортеж остановился, двигатели заглохли, и Сиверов испустил мученический стон.
– Проклятье, – пробормотал Глеб, наблюдая, как из микроавтобуса выгружается шумная компания молодых людей, – откуда они все время берутся?
– Из Москвы, – предположила Быстрицкая.
– Да, надо полагать, оттуда. Там этого добра навалом. А я, дурак, не захватил пистолет. Теперь их придется душить руками, а это долго и утомительно.
– Тут я тебе не помощник, – сообщила Ирина, снова ложась на спину и закрывая глаза.
– Конечно, от тебя дождешься помощи, белоручка. Ладно, бог с тобой. Потом, если будет свободное время, нарисуешь эскиз надгробия братской могилы.
Быстрицкая фыркнула, не открывая глаз, ощупью нашарила возле себя темные очки и водрузила их на переносицу:
Вопреки его ожиданиям, молодые люди пока что вели себя вполне прилично. Все они были трезвы и, кажется, не торопились набрасываться на пиво или водку. Они громко разговаривали и смеялись, что свойственно молодым людям независимо от их пола и состояния, но не орали дурными голосами и даже не ругались матом, что Глеба несколько удивило. Впрочем, вечер еще не наступил; впереди была масса времени, на протяжении которого молодежь легко могла наверстать упущенное.
Приглядевшись, Сиверов понял, что перед ним не такая уж молодежь – вернее, не только молодежь. Самым младшим членам этой разношерстной компании было никак не меньше восемнадцати, а возраст самого старшего – массивного, крутоплечего, мощного мужика с коротко остриженной под машинку головой, торчащей вперед окладистой квадратной бородищей и длинными усами с закрученными кверху на старинный манер кончиками, – явно приближался к сорока годам, если еще не перевалил через этот критический рубеж. Похоже, это была компания не сверстников, объединенных только своим возрастом и более или менее близким знакомством, но единомышленников – что-то вроде туристического или еще какого-нибудь клуба. Эту догадку подтверждали и доносившиеся обрывки разговоров. Речь шла о каком-то снаряжении, о металле – хорошего-де не достать, а тот, что есть, никуда не годится, – о каких-то заклепках и способах плетения.
Понять, что именно они клепают и плетут, было решительно невозможно, да Глеба это и не интересовало: чем бы дитя ни тешилось...
Дождавшись, когда компания выбралась из воды на берег, Глеб растолкал разомлевшую на солнышке Ирину и потащил ее купаться. Ирина пошла неохотно, но, окунувшись, приободрилась. Они вдоволь поплескались, сплавали на тот берег и, вскарабкавшись по обрыву, посмотрели, что там. Там было все то же – ровное, ничем не засеянное, заросшее высокой травой поле с редкими островками деревьев и с тянувшейся вдалеке высоковольтной линией. Они немного прогулялись берегом вверх по течению, а затем спустились с обрыва и позволили реке доставить их обратно на пляж.