– Вот звону будет, коли брякнется! – восхищенно заметили рядом.
Я покосился на лысоватого мужика с потрепанной туристской картой в руках и огромным полупустым рюкзаком, парашютом повисшим за его плечами.
– Кто брякнется?
– Дом! – охотно подсказал турист. – Небось бесстрашные люди в нем живут.
– Как это – брякнется? – с недоумением переспросил я.
– Ну магия исчезнет, и…
– Как магия может исчезнуть?
Он внимательнее вгляделся в меня и догадливо кивнул:
– А! Да ты небось сам из этих… Где уж тебе понять!
Я оскорбился.
Он доверительно потянулся ко мне, дурашливо приставив ладонь ко рту, и, ехидно кося желтоватыми выпуклыми глазенками, внушительно пробормотал вполголоса:
– Да будет вам известно, господин маг, безотказной не бывает даже магия. А как насчет случая в прошлом году? Бирюзовый-то мост упал? Как «слепой вихрь» прошел, так и бряк! Вот так-то вот! – А затем, не дожидаясь ответа, вежливо кивнул и двинулся прочь, сверяясь с картой. Солнце радостно бликовало на его лысой макушке.
Наверное, на площади дворца Белой Королевы у этого типа исполнятся все желания разом.
Центральные и главные улицы крупных городов похожи друг на друга, как бывают похожи люди, наполняющие эти улицы, – причесаны, украшены, ухожены. А за фасадами спрятана своя жизнь, со своими радостями и горестями. Как везде. И как только здесь.
Кое-где улочки были такими узкими, что жители стоящих друг против друга домов могли по утрам здороваться с соседями за руку. Сюда не протискивались машины, и поэтому мостовая сохранилась со старых времен, когда дорогу выкладывали многоугольниками из камня. Каждый камень звучал по-своему, и каждая улочка напевала прохожим собственную мелодию.
На тех улицах, что пошире, размещали мелкие магазинчики, торгующие в основном продуктами и сувенирами (от центра было не так далеко, как могло показаться). Еще здесь попадались крошечные кафе.
Я бы даже сказал, что слишком часто попадались… В последние час-другой мой нос все однозначнее выводил к очередному кафе или забегаловке, якобы неожиданно возникающим на пути.
Придется уступить.
Расположившись за столиком кафе снаружи, я принялся за еду, одновременно наблюдая за прохожими. Прямо напротив ютилась лавка, выдающая себя за антикварную, хотя даже беглого взгляда на выставленные на ее витрине вещи хватало, чтобы угадать наличие на них незаметных надписей: «Сделано в провинции Лонь» или что-нибудь в этом духе.
Посетителей в лавке хватало, и время от времени дверной колокольчик мелодично тренькал, выпуская очередного растяпу с горящими глазами, прижимающего к груди пакет с псевдотуарской вазой или почти подлинной статуэткой из кургана Белчуг.