– Послушать эти разговоры, так выходит, кроме нас двоих в «Мак-Пинке» никого и нету, – вдруг сказала Лиза.
Лёша покраснел. Но что ответить? «Вот бы так и было!». «Знаешь, а по-моему, так и есть?» «Я больше никого и не заметил». «А зачем нам ещё кто-то?».
– Я так думаю, охрана, – выдал Лёша.
– Что?
– Охрана. Им удобнее всего. Приходят рано и ведут себя как дома…
– Да ну, скажешь тоже! Головой-то думай! Там такие морды – они и читать-то не умеют! Ха! Скажи ещё, таджики.
Два таджика иногда слонялись по подсобке, выносили мешки с мусором, таскали воду неизвестно для чего, возились во дворе.
– Конечно, это, в общем, может быть хоть кто, – ответил Алексей.
– Не «хоть кто»! Знаешь, вряд ли это наша Ира.
– Да, конечно, Ира вряд ли… То есть, может быть, она, конечно…
– Сядем?
– А? Что?
– Сядем? – Лиза показала на скамейку. – Или ты торопишься?
Алёше оставалось пять минут до пары, так что торопиться было бесполезно. Они сели.
– Может быть, конечно, Ира притворяется, – продолжил Алексей. – Ну, косит специально, так сказать, под обывателя. А там, внутри…
– … пылает жаждой революции!
– Ага!
– И тайно хочет всех нас уничтожить!
– Ну, не всех… – Алёша был доволен, он поймал волну. – Только Снежану. И «Мак-Пинк», конечно.
– Ты на самом деле так не любишь заведение? – вдруг спросила Лиза.
– Да, – признался Алексей.
– Зачём тогда пришёл?
– Дурак был… А как понял, что к чему, то поздно было.
– Шестимесячный контракт и всё такое? Понимаю… Но ты прав, да. Мерзкое местечко.
– Значит, ты здесь тоже поневоле?
– Нет, не так. Я просто… Понимаешь, чтоб судить о жизни, надо что-то испытать.
– Что, просто получаешь опыт?
– Можно так сказать.
– Хм… Интересно…
Алексей подумал, что ведь верно: может быть работа на фастфуд не так уж и позорна. Ведь она позволит тебе называться пролетарием! А как можно рассуждать об угнетении, не познав его на своей шкуре?
Они говорили минут двадцать: об Уэлше, о правильной жизни, о том, как не стать потреблятской амёбой… Алёша почувствовал счастье. Быть может, всё это фигня, романтический бред, но ему показалось, что он прикоснулся кусочком души к необычной душе Лизаветы. Они говорили одними словами и думали очень похожие вещи.
– А видел, – сказала вдруг Лиза, – ту пару сегодня? Ну, парень с бородкой и эта… такая толстуха?
– Она не толстуха. Я видел.
– Они просидели всю смену. И так целовались… Заметил? Потом, под конец, этот парень залез под одежду девице… При всех!
Алексей не нашёл, что ответить. А Лиза смотрела так хитро, так странно, так страшно…
– Они с языком целовались, – сказала она. – По-любому!