Меня так сковало страхом от этих ее слов, что я долго не мог обрести язык.
– Ты заметил,– продолжала госпожа, к моему удивлению не выражая ни возмущения, ни гнева,– что среди рабов нижайшие словно бы несут свой жребий без особого огорчения, в то время как самые благородные, почти свободные, злятся особенно сильно? Как будто чем больше слуга чувствует себя достойным лучшей участи, пусть даже не имея средств достичь ее, тем мучительнее для него переживается зависимость.
Таков и был Петух. Я никогда не задумывался об этом таким образом, а теперь, когда эту мысль выразила госпожа, я понял, что она права.
– Твой друг Петух слишком много болтает. А что недоговаривает его язык, то слишком явно выражают его манеры.– Она процитировала, практически дословно, несколько бунтарских высказываний Дектона, которые, мне казалось, слышал я один по пути обратно из Антириона.
Я потерял дар речи и почувствовал, как меня прошиб пот. А лицо госпожи Ареты по-прежнему ничего не выражало.
– Ты знаешь, что такое криптея? – спросила она. Я знал.
– Это тайное сообщество у Равных. Никто не знает его членов, только известно, что это самые молодые и самые сильные и они творят свои дела по ночам.
– И что это за дела?
– Они делают так, что люди исчезают.
Говоря «люди», я имел в виду илотов. Илотов-изменников.
– А теперь ответь, но сначала подумай.– Госпожа Арета сделала паузу, чтобы усилить значимость вопроса, который собиралась задать.– Если бы ты был членом криптеи и узнал то, что я тебе только что сказала про этого илота, Петуха, – что он вел предательские по отношению к городу разговоры, а потом еще выразил намерение предпринять соответствующие действия,– что бы ты сделал?
Ответ мог быть лишь один.
– Если бы я был членом криптеи, моим долгом было бы убить его.
Госпожа выслушала это, и ее лицо не выразило ничего. – Тогда ответь: на своем месте, на месте друга этого юноши-илота, Петуха, что бы ты сделал?
Я промямлил что-то насчёт смягчающих обстоятельств: что, мол, Петух часто болтает сгоряча, не думая, что обычно его слова – пустые угрозы, и все это знают.
Госпожа обернулась в тень. – Этот юноша лжет?
– Да, мама!
Я в страхе повернулся. Обе старшие дочери и не думали спать, а ловили каждое слово.
– Я отвечу за тебя сама, молодой человек,– сказала госпожа, выручая меня из затруднительного положения. -Думаю, вот что ты бы сделал. Ты бы предупредил этого парнишку, Петуха, чтобы тот больше не говорил подобных вещей в твоем присутствии и не предпринимал никаких действий, ни малейших, а то ты сам с ним расправишься.