- О, черт! - выругался Альберт, ложась на другой бок. - Черт! Столько выпить, еще не то померещится.
В детстве его пугали ночные путешествия, о которых в памяти ничего не оставалось. Мама называла его лунным мальчиком.
- Лунатика нельзя будить, - говорил отец. - Он может легко пройти по самому краю крыши или узкому мостику без перил. Но если его разбудить, - упадет.
Маленький Алек не помнил ни одного своего лунного путешествия, а родители помалкивали. Со временем хождение по ночам прекратилось, но провалы в памяти продолжали вызывать тревогу. Он не говорил о них никому, чтобы не возбуждать нездорового любопытства и ненужных кривотолков. Не обращался и к врачам. Существуют области человеческого поведения, куда медицина не заглядывает. Ростовцев был убежден: отклонение от нормы еще не есть болезнь. Быть не таким как все - это не диагноз, а свойство личности.
Люди - не оловянные солдатики, отлитые по одному образцу! Таков был внутренний девиз Альберта Ростовцева, - он не кричал о нем, не объявлял на каждом перекрестке, никогда его не отстаивал и не доказывал. Он жил по нему.
Незаметно мысли его потекли спокойнее, выровнялись, упорядочились, замедлились и уступили место сну.
Давно в сны Альберта не приходил его странный враг - «канатоходец». Так он окрестил человека, идущего по канату над бездной. Удивительно, но «канатоходец» начал являться ему лет с пяти: вполне уже взрослый - такой, каким Альберт увидел его впоследствии. Ужаснее всего, что «канатоходец» не просто балансировал над бездной, а заманивал туда Ростовцева. Он пятился, осторожно ступая по канату, ставя ноги чуть наискось, и протягивал обе руки вперед, делал радушный приглашающий жест, - иди, мол, сюда, ко мне, не бойся! Канат словно висел в пустоте; вверху, в дымном ореоле, застыла на черном небе луна, зазывая лунного мальчика; внизу клубилась бездонность… над которой двигался «канатоходец». И вот уже они вдвоем, лицом к лицу стояли на этом призрачном мостике, - на губах «канатоходца» еще играла скептическая улыбка, а в глазах нарастал ужас… Лунный мальчик делал шаг вперед, и «канатоходец», покачнувшись, терял равновесие и медленно, плавно клонясь назад и в сторону, взмахивал руками, пытаясь удержаться. Его пальцы судорожно хватали воздух… тщетно! Ступни срывались с каната, и «канатоходец» летел вниз, стремительно уменьшаясь…
- А-а-а-аааа-а! - повторяло эхо его предсмертный крик. - А-а-а-аааа-а! - многократно отражались, рассыпались вокруг тягучие, полные отчаяния звуки.
Ростовцев проснулся, - раз за разом он просыпался в один и тот же момент, - открыл глаза и с облегчением вздохнул. Ф-ффу-у-у! Это всего лишь сон.