– Ка-акой вокал, – послышался за спиной до ужаса знакомый голос. У меня подогнулись колени. От голоса пахло тюрьмой.
Страх был ирреальным – как будто меня приехали брать за убийство. Разумеется, вчерашняя стрельба была тут ни при чем, что я осознал мгновением позже, но легавый сейчас ассоциировался только с последним прегрешением.
Его-то я меньше всего ожидал увидеть, хотя и частенько вспоминал. Кирилл Владимирович Ласточкин, следователь УБЭП,[3] засадивший меня по сфабрикованному делу, прибыл снова попить моей кровушки.
– Что, Илья Игоревич, боимся? – изогнув тонкие губы, цинично поинтересовался управленческий следак.
Я промолчал, воспользовавшись паузой, чтобы оценить обстановку. Мусорюга явился по мою душу не один. Чуть поодаль тусовалась пара крепких ребят в кожаных куртках, однако рожи у них были совсем не ментовские. Чем-то они смахивали на бычков, но и к уголовному миру имели самое отдаленное отношение. Уж в этом я разбираюсь. Не были они бойцами криминального фронта, по крайней мере того, что у нас принято называть криминалом. Они были молодые, чуть за двадцать, и бритые. Из-под завернутых джинсов выглядывали сапоги с белой шнуровкой.
– Что вы так испугались? – продолжал куражиться Ласточкин. – Совесть нечиста?
Но запугивать меня было поздно. Зыркнув в последний раз на забитое настоящим криминалом ведро, я овладел собой и улыбнулся в ментовскую харю.
– Господь с вами, Кирилл Владимирович, я чист. Что за привычка возводить напраслину? А вот сзади подкрадываться нехорошо. Меня ведь от неожиданности кондрашка могла хватить. Кто бы потом отвечал?
– Не повестку же всякий раз присылать, – усмехнулся Ласточкин, выделив слово «всякий». – Мимо ехал, думаю, дай загляну.
«Ишь ты, „мимо он ехал", – разозлился я. – Обмани прохожего, на себя похожего! Не поленился новый адрес узнать, прописан-то я у мамы».
– Не оставляете старых знакомых своими заботами? – вслух сказал я.
– Именно, – кивнул Ласточкин. – Времена, знаете ли, трудные. Тут любые знакомые пригодятся.
– Какой же с меня интерес?
– А какой в капиталистическом мире может быть интерес работника силовых органов к нелегальному кладоискателю? – Со стороны могло показаться, что мы мирно беседуем.
– Так я же завязал, – расплылся я в самой скабрезной улыбочке. – С темным прошлым покончено, гражданин начальник!
– Так уж и покончено, – в тон мне подстроился Ласточкин, указав на забитую походным снаряжением «ниву». – А в машине у тебя конфетки-бара-ночки?
– Палатка, примус, запас продовольствия, – честно признался я, скромно умолчав о наличии металлодетектора. – Вот, на пикник собрался. Разве нельзя?