– Я знаю.
– Это примерно то же самое. В общем, все названия условны, конечно. То есть ты понимаешь, что названия могут быть какие угодно, главное, чтобы они помогали… – Павел пошевелил пальцами, подыскивая нужное слово. – Ну, работать, что ли.
– Я понимаю. Это как сказать что-то типа "энергетическая составляющая предельно малого размера с чрезвычайно низким потенциалом заряда отрицательного значения", а можно просто "электрон".
– Правильно. Так что суть не в названии, потому что каждый может назвать любую вещь или явление так, как ему нравится или удобно, но при этом разные люди под одним и тем же названием могут понимать разные вещи или явления.
– Это я уже поняла, Паш, – мягко проговорила Любка, глядя ему в глаза.
– Естественно, – снова начал злиться он. – Я это тебе говорю так… – он заставил себя усмехнуться. – Так нужно, чтобы ты слышала не только термины, но понимала стоящую за ними суть. Вот это то, что я называю "плащ".
– Плащ?
– Да. Или «накидка». Смотри. То есть нет. Сначала закрой глаза. И слушай, стараясь делать, как говорю.
Любка старательно зажмурилась. Он попробовал разглядеть в ее лице привычное лукавство, но его не было.
– Представь себе, что ты накидываешь на себя… – Он вспомнил свой первый опыт и осекся. Начинать нужно с простых, легко описываемых фигур. – Что ты как бы выстраиваешь вокруг себя пирамиду. Или конус. Конус. С острой вершиной, которая несколько выше тебя, метра так на полтора, и с основанием в виде круга, в центре которого ты стоишь. Ты вся находишься в этом конусе, до последнего волоска и складки одежды. Он такой серебристый и струится, как будто ты черпаешь энергию сверху, через острие, и она, стекая по стенкам, медленно уходит в землю. А ты снова черпаешь… Представила?
– Пытаюсь, – проговорила она одними губами.
– Ты не напрягайся. Просто представь. Ты же видела такие конусы в школе. А еще шапки такие есть карнавальные. Ну, колпаки, что ли. У звездочетов, к примеру. Это не так сложно.
Любка напрягалась всем лицом, пытаясь представить, но, видно, ничегошеньки у нее не получалось. Павел посмотрел на часы. Прошло восемь минут. Еще семь – и секретарша запустит нового страждущего.
– Сначала круг вокруг себя. Основание, опора. Потом вообрази верхнюю точку…
Внезапно, в момент, он понял, что Любка никогда этому не научится. Ни в жизнь! То есть она может заучить слова, которыми будет производить впечатление на людей, станет еще внушительнее делать пассы над своим стеклянным шариком, овладеет искусством говорить замогильным голосом и производить несложные фокусы, но это все, предел того, на что она способна. Ему вдруг стало ее жаль. И он одним махом, не делая внешне ничего, создал шатер. Над ней и над собой. Конечно, увидеть его она тоже не сможет. Но…