– Вот! – торжественно проговорил он. – Держи так. Держи! Ты чувствуешь?
– Да… – выдохнула она.
– Держи еще.
Кто знает? Не исключено, что она действительно сумела почувствовать некую отгороженность от мира. Не исключено. Но он был склонен считать, что она всего лишь действует как прилежная ученица, не желающая да и не умеющая перечить своему великому учителю. У тебя получится. – Да. – Ты сумеешь. – Да. – Сначала попробуем вместе. – Да. – Вот, уже получается. – Да, я это чувствую. Спасибо… Что ж, это не самый худший способ придать человеку немного уверенности. А там – кто знает. Путь в тысячу ли начинается с первого шага.
Он поднял взгляд. У него получился классный конус. Переливающийся, заходящийся разноцветными спиралями, толстостенный, мощный. Он едва не доставал до потолка. Он был как… Крепость? Нет, не так. Как монумент. Как выставочный экземпляр.
И вдруг… Павел подумал, что он просто сморгнул, и оттого изображение дернулось, как это бывает с картинкой в телевизоре при незначительных скачках напряжения. Присмотрелся – конус, его совершенный защитный конус прогнулся, словно кто-то давил на него извне. Павел даже оглянулся. Чисто интуитивно, но никого рядом не было. Случайность? Брак? Или… Неужели действительно нападение? А что еще?!
Дальше он действовал как автомат, без рассуждений и колебаний.
– Не шевелись, – напряженно прошептал он.
– Не шевелюсь, – ответила Любка. От нее исходил жар. И вдруг очень сильно запахли ее тяжелые, «магические» духи. – А что…
– Молчи!
Теперь серебристые, окрашенные в фиолет и розовый спирали с разной скоростью пошли навстречу друг другу, переплетаясь и перекрывая друг друга, утолщая стенки и не давая возможности отследить ни одну из них. Мгновением позже желтые лучи протянулись от вершины к основанию, каждый из которых постоянно менял интенсивность окраски. Напряжение на поверхности вроде бы уменьшилось, но на самом деле это было не так.
За считаные мгновения он втрое-вчетверо увеличил прочность и неуязвимость своей конструкции, если угодно, ее невидимость и неуловимость, но прогиб, точнее, несколько прогибов, похожие на вмятины на жести, получаемые от заряда дроби, только, в отличие от них, шевелящиеся, находящиеся где-то в полуметре над головой Павла, уменьшились разве что вполовину. То есть оттуда тоже наращивали давление. И очень стремительно, качественно наращивали. Умело.
И давление продолжает нарастать. А он почти на пределе.
Надо уходить.
Он притянул к себе Любку. Рывком. Грубо.
– Ох!
– Молчи!
Павел быстро сплел кокон. Черный, в отличие от искристо-праздничного конуса. И, в отличие же, он не имел завершенной классической формы геометрической фигуры. Это было нечто бесформенное, почти безобразное. Вроде амебы. С недоразвитыми ручками-ножками, похожими на слабо шевелящиеся наросты, с неопределенной формой. И цвет был омерзительный, с красными и фиолетовыми зигзагами на матовой поверхности.