Солнце, оно светило, звезда, далекая и недосягаемая в своем величии, оно могло позволить себе и дни, и даже целые недели отдыха, когда надоедала ежедневная небесная вахта. Крестьянин же, обычный маленький человек, с тревогами и заботами, в ежедневном разрешении которых и заключается его жизнь. Что солнечный день, что день дождливый, ему всяко-разно приходится крутиться, дабы позаботиться о хлебе насущном. Меняется лишь характер работы, на смену работам полевым, приходят дела хозяйственные, непосредственно в избе, или в одном из многочисленных сараев и надворных постройках. Крестьянин всегда в труде, безделье и праздность претят ему.
Но и в их деревне имелась пара-тройка отщепенцев, на которых жители деревни смотрели с презрением и отвращением. Горькие пьяницы и бездельники, живущие в старых, покосившихся и насквозь прогнивших хибарах, смыслом существования которых являлся стакан сивухи да кусок порыжелого сала, который нормальный хозяин в рот не возьмет, выбросив на помойку, где ему и место. На этих-то свалках и промышляют на жизнь местные отверженные и изгои, по собственной воле отмежевавшиеся от нормальной человеческой жизни. Подобное существование, вкупе с попрошайничеством на паперти сельской церкви, их вполне устраивало, они были довольны тем, что называли жизнью и от чего с презрением бы отвернулся любой нормальный человек.
1.2. Появление в селе большевиков
И надо же такому случиться, такой выверт судьбы никто не мог и представить, что вот эта шелупонь и мразь мановением чьей-то неумной воли станет властителем и вершителем судеб людей, перед которыми долгие годы ползали и пресмыкались гнилой и подлой, червивой душонкой.
Это они ходили по деревне, гордо выпятив некогда худосочные, ушедшие вглубь, к позвоночнику, животы, довольные, румяные и раскормленные данной им властью, как подлежащие на убой борова. Это они, нацепив на себя залитые чужой кровью офицерские мундиры без погон, кожаные куртки и фуражки без кокард, с неизменной красной повязкой на рукаве устанавливали новые порядки на селе.
Нет худших господ, чем те, что всю жизнь были рабами, грязными и пресмыкающимися ничтожествами, вдруг взлетевшими на вершину власти. И шастают теперь они по деревне, гордо выпятив некогда впалые груди, суют всюду свой нос, указывают всем с важным видом единственных знатоков, да мимоходом щиплют за упитанный зад красивых, крепких и статных местных баб, маслянисто ухмыляясь и отпуская грязные и похабные шуточки, вгоняющие женщин в краску, заставляющие мужиков сжимать кулаки в бессильной злости.