Глупые женщины кудахтали вокруг него, и он рассердился, потому что они мешали ему собраться с мыслями. Но старая Керли отогнала их, вложила ему в руку копье, которое какая-то девчонка было выхватила у него, и застегнула на шее плащ из серого меха корио. Этот плащ она шила для него весь конец Осени. Все-таки осталась одна, которая знает, что такое мужчина. Она молча смотрела на него, и он ощутил ее печаль и горькую гордость. А потому он заставил себя расправить плечи и пошел, держась совсем прямо. Пусть она — сварливая старуха, а он — глупый старик, но они хранят свою гордость. Он медленно поднялся по ступенькам, вышел на яркий свет холодного полудня и услышал за стенами крики чужих голосов.
Мужчины толпились на квадратной платформе над дымоходом Дома Пустоты. Он вскарабкался по приставной лестнице, и они потеснились, давая ему место. Его била дрожь, в груди хрипело, и сперва он словно ослеп. Но потом он увидел — и на время забыл обо всем, пораженный небывалым зрелищем.
Долина, огибавшая подножие Теваркого холма с севера на юг, была, точно река в половодье, от края до края заполнена бурлящим людским потоком. Он медленно катился на юг. Темный, беспорядочный, то сжимаясь, то опять расплескиваясь, останавливаясь, вновь приходя в движение под крики, вопли, оклики, скрип, щелканье кнутов, хриплое ржание ханн, плач младенцев, размерное уханье тех, кто тащил волокуши. Алая полоса свернутого войлочного шатра, ярко раскрашенные браслеты на руках и ногах женщин, пучок алых перьев, гладкий наконечник копья, вонь, оглушительный шум, нескончаемое движение — непрерывное движение, упорное движение на юг, откочевка. Но ни одно былое время не видело такой Откочевки — единым множеством. Насколько хватало глаз, расширяющаяся к северу долина кишела людьми, а поток все сползал и сползал с седловины, не иссякая. И ведь это были только женщины с малышами, скот и волокуши с припасами. Рядом с этой могучей людской рекой Зимний Город Тевара был ничто. Камешек на берегу в половодье.
Сначала у Вольда все похолодело внутри. Но потом он приободрился и сказал:
— Дивное дело!
И оно действительно было дивным — это переселение всех племен севера. Он был рад, что ему довелось увидеть такое. Стоящий рядом с ним Старейшина, Анвильд из рода Сьокмана, пожал плечами и ответил негромко:
— И конец для нас.
— Если они остановятся.
— Эти не остановятся, но сзади идут воины.
Они были так сильны, так неуязвимы в своем множестве, что их воины шли сзади.
— Чтобы накормить столько ртов, им сегодня же понадобятся наши запасы и наши стада, — продолжал Анвильд. — И как только эти пройдут, воины нападут на Город.