Мэгги глянула на него и опустила глаза. Врать она не умела и учиться не собиралась, особенно перед тем, кто пришел ей на выручку.
– В этом я себя убеждаю. Иногда даже верю. Но знаешь, кто я на самом деле?
– Кто?
Ее глаза заблестели от слез.
– Просто старая дева.
Сэм замотал головой.
– А вот и да. Старая, да еще и страшная в придачу.
– Мэгги, тебе разве не тридцать с небольшим?
– Тридцать пять.
– И ничего ты не старая и не страшная. Взять хоть глаза. Ты когда-нибудь в них заглядывала?
– Если судить по одним глазам, то, может, и ничего, но от остального-то не убежишь – лицо никакое, волосы короткие, ноги тощие, зад большой… Я не слепая, Сэм. Никто не примет меня, скажем, за Аделину.
– К черту ее!
– За ней парни толпами ходят, это точно. Помнишь мою шляпку от Грэма Смита? Когда ее надела Аделина, я поняла, для кого она сшита!
– Так вот почему ты расстроилась… Мэгги, не говори так! Хватит себя принижать.
– Говорю же, ты меня не знаешь.
– Уверена? Помнишь, я рассказывал тебе о том, как был матросом?
– И что? – Она подняла голову.
– Смотри, чем меня наградила одна девка с Тайваня.– Он показал на шрам поперек шеи.
– А,– отозвалась Мэгги, стараясь не делать оскорбленное лицо.
– Кого я знаю – так это женщин. И практически всех мужчин. Теперь обо мне. Я, как ты всегда говорила, хам и грязный тип. Я люблю грубый секс, падок до норовистых шлюх. – Он рассмеялся. – По правде говоря, я на днях встретил свою копию в юбке. Наверное, свидеться нам уже не удастся. Она такая же сорвиголова, как я. Кстати, вот еще одна моя дурная привычка – не могу удержаться, чтобы не покуролесить в доках, хотя бы пару раз в год. Ничего не поделаешь.
Мэгги представила себе женскую копию Сэма, и на сердце ее легла тяжесть.
– Думаю, ты мог бы не ходить туда, если бы захотел.
– Слушай, я знаю людей вдоль и поперек, от трущоб до пентхаусов, и порой разница невелика. И вот что я скажу тебе, Мэгги Кларисса Джонсон…
Она улыбнулась.
– Ты запомнил мое второе имя!
– Я знаю, кто ты.
Она подозрительно взглянула на него.
– Ну и кто же?
– Такой же крепкий орешек, как та тайваньская шлюха. Только у нее не было твоего доброго сердца. И твоей смекалки. Да и мужества у тебя в тысячу раз больше. Никакая Аделина тебе в подметки не годится. Ты красива на свой собственный лад. Ты все вокруг замечаешь. С тобой я всегда готов посмеяться. Ты… Я покажу тебе, какая ты на самом деле.
Сэм Даффи перестал запинаться и сгреб Мэгги в объятия – так быстро, что у нее не было шанса отбиться,– а потом взял в ладони ее лицо и поцеловал.
Сначала она держала глаза открытыми от потрясения, но скоро закрыла их, смакуя первое за четырнадцать лет прикосновение мужских губ. Оно ошеломило Мэгги, отдалось жаркой волной возбуждения во всем теле. Сэм Даффи любил ее. Он не был тем героем, которого она искала и ждала, однако изо всех сил старался его изобразить.