Не зная языка, Мэгги не могла велеть Антонелле и грузчикам прекратить суету и проверить, заперт ли черный ход, исправен ли телефон, крепка ли кованая решетка на фасадных окнах. Находясь рядом с ними, она все же не чувствовала себя защищенной. Ее вынуждали лежать, когда она не могла усидеть на месте – ей не терпелось обойти территорию, найти путь к отступлению, раздобыть нож и ружье, встать на страже. Убийцы Сэма могут убить и ее ребенка.
Думая, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к этому дому, совершенно чужому сейчас, Мэгги поняла, куда хочет пойти.
– Я сейчас, Антонелла,– сказала она и поспешно спустилась по лестнице с малышом на руках, которому дала имя Джесс.
Мэгги нырнула под розовую арку и прошла через узкую лужайку к каменным ступеням. Кусты розовой и лиловой гортензии с большими помпонами соцветий почти скрывали их из виду. Спустившись вниз, Мэгги нашла береговые строения, принадлежащие тому же участку, что и вилла.
Слева, под раскидистыми ветвями, приютился рыбацкий домик. В озеро уходили два бетонных мола с белой оградой, образуя маленькую гавань. Вход в нее освещали фонари, расположенные у марсовых площадок на оконечностях молов. Когда-то, должно быть, между ними проходила лодка, а свет указывал ей путь по ночам. Справа от гавани купала в воде свои плети плакучая ива.
Мэгги взошла на террасу домика, где они с Феликсом попрощались. Никому не придет в голову искать ее там.
Теперь, в безопасности, она опустилась на доски веранды и прошептала слова Иисуса, сказанные им в Гефсиманском саду:
– Авва Отче, все возможно Тебе, пронеси чашу сию мимо меня!
И, как прежде, стала ждать, пока Бог откликнется на ее молитву, поселив в сердце особое, теплое чувство. Увы, сегодня ответом ей был только легкий ветерок с холмов, вспенивающий барашки на озерной глади. В воздухе разливался такой густой запах цветов, плодородной земли и воды, что Мэгги вздохнула всей грудью и дала ветерку высушить набежавшие слезы.
– Я знаю, что должна благодарить Тебя, Господи,– произнесла она вслух. – Спасибо за то, что обновил мое тело. Спасибо за убежище, где я могу растить Джесса. Помоги, Боже, мне сберечь его. Спасибо за дядю Симона и людей в синагоге, которые приютили нас и обещали учить Джесса всему, когда он вырастет. Помоги мне отблагодарить их когда-нибудь.
Мэгги согнулась от боли. Не духовной – физической. Ее причинило воспоминание о поцелуе, который никогда не повторится, о руках, которые больше не прижмут ее к себе.
– Сэм Даффи любил меня,– прошептала она озеру.
И обратила взгляд на север, к gole