«Я сейчас захлебнусь».
Но, ему не суждено было захлебнуться. – «По крайней мере, не в этот раз, приятель. Ты собрался слишком легко отделаться».
Кто-то, невидимый из-под ресниц, тяжело задышал в лицо чесноком. Незнакомец кряхтел, как человек, ползущий по узкому тоннелю. В сущности, так и было. Левая дверь легковушки скомкалась, как фольга от шоколадной конфеты, перед полетом в мусоросборник. Правую намертво заклинило из-за того, что от удара перекосило кузов. Крыша согнулась, и, чтобы добраться до водителя, незнакомцу пришлось заползать в салон через заднее окно.
– Ну, что там? – осведомился кто-то снаружи. Голос звучал спокойно, без отдышки. Значит, его обладатель никуда не полз.
– Откуда я, мля, знаю?! Подожди ты! – огрызнулся тот, что дышал чесноком. Затем Андрея попробовали потащить за шиворот. Ткань рубашки затрещала, Андрею показалось, что рвется плоть. Он глухо застонал. Как пациент в кресле у дантиста.
– Сдохло это падло или нет?! – торопил тот, что снаружи.
– Кажись, стонет… – доложил запыхавшийся голос.
– Пульс потрогай, лапоть. Есть или нет?
Раздался сухой треск, с которым пуговицы покинули воротник. Грубые пальцы коснулись шеи.
– Тикает. – Сообщил любитель чеснока. – Вот, мля, везучий. Живой… А ведь еще двоих наших угробил, гнида…
– Ландо. Если дышит, давай, тащи его сюда!
– Какое, тащи? У него копыта зажаты. И, брюхо рулем, кажись, проткнуло…
– Монтировку подать?
Да ну, тут без болгарки…[61]
– На х… тебе болгарка?
– Стойки срезать…
– Ломиком обойдешься.
– Ты лучше снаружи подсоби.
Пока голоса перекликались, обсуждая, как извлечь его из покореженного автомобиля, Бандура тихо уплыл.
* * *
– Пальцы! Пальцы, твою мать! – Похоже, крик принадлежал тому, кто раньше только раздавал советы. Правда, теперь его голос исказился от боли. – Смотри, Жорик, куда суешь! Что, повылазило, идиот?!
– Извини! – выдохнул чесночный Жора.
– Извини, б-дь?! Кончать за такое надо.
– Я нечаянно, Беля…
– Нечаянно, недоумок?! Ладно, теперь тяни.
Андрей все-таки вытащили из салона. При этом он на одно мгновение очнулся, представив, что теперь знает, что чувствует коренной зуб, когда его извлекают щипцами из десны. Именно, зуб, а не пациент, по дороге в медицинскую, полную кровавой слюны и ваты плевательницу.
Потом Бандура отправился в путь. Путешествие не отличалось комфортом. Ноги бороздили асфальт, голова болталась при каждом шаге носильщиков. Под запах чеснока и злое фырканье Андрей разглядел обитый жестью борт грузовика. Он сначала подумал, что перед ним катер, потому что борт раскачивался. Пока до него не дошло, что качается не борт, а он. Или, даже, точнее, его раскачивают, перед тем, как куда-то швырнуть.