– Вживую, типа? – не удержался Атасов.
– Как тебя, – заверила Елизавета Карповна. – И ничего там хорошего нет. Одни камни вулканического происхождения. И парочка жалких пальм. Заруби себе на носу – наша природа гораздо красивее той, что есть за бугром.
Атасов пообещал зарубить. Впрочем, по Канарам они бродили недолго.
– Ты мне расскажи лучше, почему в коридоре третью неделю света нет? – вернулась из турпоездки на землю олигархша.
– Стартеры, возможно, барахлят, – уклончиво отвечал Атасов.
– Впотьмах копаешься, а заменить старые на новые ума нет?
Атасов попробовал заикнуться о том, что освещение коридоров не в его компетенции.
– Ты мне голову не морочь! Становись и делай! Небось, сам и выкрутил.
Атасову оставалось только подчиниться.
– Табуретку, типа, дадите?
– Какую табуретку? – взбеленилась Елизавета Карповна. – Повеситься, что ли, решил?
– До плафона дотянуться, – пояснил Атасов.
– А где твоя лестница, монтер? – парировала жена олигарха. Атасов пожал плечами.
– Попропивали все на свете, пьяницы чертовые, – вздохнула госпожа Поришайло, но табуретку все же дала. Вскоре в распоряжении Атасова оказался не табурет, настоящее произведение искусства.
«С такого, типа, и повеситься престижно».
От табурета веяло спокойным достоинством давно минувшей викторианской эпохи ампир и надежностью британского «Роллс-ройса». А вычурные и одновременно изящные линии хранили тепло рук мастера-краснодеревщика, которого давно – и след простыл.
– Шедевр, типа, – сказал Атасов, – прямо топтаться неудобно.
– Прикуси язык и лезь.
Через десять минут стараниями Атасова несколько ламп ожило. Елизавета Карповна, уперев руки в боки, скептически наблюдала за его работой. Атасов как раз занимался самым дальним плафоном, когда двойные двери лифта разошлись, выпустив на площадку троих мужчин. Двое имели косые сажени в плечах и непропорционально маленькие головы, напоминавшие плоды дикой груши, установленные на деревянные колоды. Третий был таким маленьким, что в сравнении со спутниками казался школьником младших классов.
«Вот так номер», – промелькнуло у Атасова. Поришайло он знал в лицо. Правда, лицезреть покрытую бледными пигментными пятнами лысину олигарха ему раньше не доводилось. Закончить мысль Атасов не успел. Вид незнакомца, подпирающего потолок в позе античного Атланта, привел обоих телохранителей в замешательство, впрочем, быстро сменившееся повышенной активностью. Один из верзил заслонил Артема Павловича телом и попятился к лифту, толкая олигарха задом. Под напором чугунных ягодиц, приходившихся Артему Павловичу в подбородок, Поришайло оступился и упал навзничь. Второй телохранитель выбросил вперед кулак, угодив Атасову в поясницу. Табурет покачнулся, Атасов потерял равновесие и повис на плафоне, балансируя на одной ноге.