Сумука эти сплетни мало волновали, поэтому он лишь изредка вставлял язвительные замечания, но Гасанбек спешил авторитетно высказаться по любому поводу, стараясь перекричать остальных. Заговорили о состязании поэтов – он подробно объяснил, как надо правильно писать стихи, зашла речь о модах – поведал, какие платья и белье носят франкские, кельтские, анатолийские и парфянские дамы, а уж о войне – тут он подавно лучше всех знал обо всем.
– Ну дитя гор, – выдохнул наконец потерявший терпение Фаранах. – Может, научишь меня, как собак дрессировать?
– Он больше по части ездовых тараканов знаток, – заметил Сумукдиар.
Развеселившись, Удака. поинтересовалась, не подскажет ли всезнающий и многоопытный Гасанбек, в какой позе женщине удобнее рожать. «Ты же везде побывал, все испытал», – пропела она ангельским голоском. Лег набычился и, устремив злобный взгляд почему-то на джадугяра, предложил тому отъехать в сторону и «поговорить». Все покатились со смеху и наперебой стали советовать агабеку не соглашаться, поскольку дикое «дитя гор» может и прирезать. Даже анемичный Нухбала забеспокоился и напомнил, что дуэли между аристократами разрешены лишь в определенные дни.
«Или он давно не ходил с битой мордой, или спьяну хочет, чтобы его превратили в каракатицу, или действительно предстоит серьезный разговор, – подумал Сумукдиар. – Не собирается же он, в самом деле, выяснять со мной отношения. А с другой стороны, какие могут быть серьезные разговоры с этим разгильдяем…» Легонько потянув поводья, гирканец и лег замедлили бег своих коней, отстав от остальных десятка на три-четыре шагов.
– Нужно поговорить, – сообщил Гасанбек конспиративным шепотом. – Ты должен знать, что мы, молодые аристократы, недовольны положением дел в Акабе, а нам, в свою очередь, известно, что у тебя много влиятельных друзей в Белой Рыси… – Он выжидательно смотрел на волшебника, но тот молчал, поэтому сотник продолжил: – Мы предлагаем тебе союз. Надо свергнуть продажного эмира со всей его камарильей, разогнать возвысившийся за последние годы качкыно-дедеркинский сброд и поставить у власти уважаемого и разумного представителя древнего рода.
– Понял, – усмехнулся Сумук. – Вы намерены провозгласить шахиншахом меня.
От неожиданности мидийский сотник аж поперхнулся, потом принялся путано объяснять: дескать, речь идет не о столь высоком титуле, а лишь о султанате, да и к тому же на роль султана Агарей Хашбази Ганлы не годится, поскольку не пользуется поддержкой со стороны старейшин влиятельных родов.
– Мы рассчитываем, что ты сумеешь склонить на нашу сторону гирканскую верхушку, включая марзабана Эль-хана и вождя союза племен Бахрама Муканну. Кроме того, за тобой пойдут многие армейские командиры.