Из полумрака выступила фигура мужчины, моя спутница, не останавливаясь, бросила;
– Это со мной.
Я шел за ней со смешанным чувством удивления и нереальности. Помимо своей воли я оказался втянут во что-то, в чем не собирался участвовать. Я тронул Лену за руку:
– Куда мы идем?
Она повернула ко мне лицо.
– Ко мне. Пойдем. – Она взяла меня за руку и потянула за собой. – Не бойся.
Мы вновь ехали на движущихся тротуарах. Недолго, но все больше вниз. Еще несколько раз нас останавливали, но тут же отпускали, узнав женщину.
Один раз я спросил:
– Кто ты?
Лена тут же остановилась и посмотрела на меня.
– Зачем?.. – Она не договорила и продолжила путь. – Пойдем.
Я больше не спрашивал.
Потом коридор странно исчез. Мы плыли словно по широкой аллее. Стены плавно трансформировались в иллюзорные фасады строений, напоминавшие то причудливо раскинувшиеся звезды, лучами, словно крыльями, ограничивающие законченность форм, то раковины неведомых моллюсков, в створках которых затерялись дверные проемы.
Лена свернула к светящейся прозрачной дорожке; идя по ней, я видел медленно плавающие спины диковинных рыб. Мы задержались на секунду у овального входа, похожего на грот.
Лопнув, разошлись плиты. Из огромного холла наружу хлынул зеленый свет. Вдоль стен, а кое-где посередине медленно колыхались, тянулись к потолку гирлянды светящихся водорослей. Потолок – словно граница воды-воздуха, когда смотришь из глубины. Расплывчато горел диск солнца, пересекаемый золотистыми рыбами-светильниками. Стены – объемные экраны – продолжали перспективу подводного царства. И даже ковер – иллюзия песка, растений, кораллов – стойко подыгрывал зрению.
Каменная, покрытая водорослями лестница резко обрывалась серебристой анфиладой. Подводный мир исчез. Мы поднялись еще по одной лестнице; тени, словно патина, облагораживали серебро ступеней. Я шел в двух шагах за женщиной. Она словно не замечала меня, шла, не видя препятствий, – стены расступались, будто живые.
Я чувствовал, как дом принимал Лену, словно пес, со сдержанным волнением дожидавшийся хозяйку; все помещения взволнованно подлаживались, трепетно ловили желания.
Голубая комната – словно иллюстрация небесных оттенков: от снежно-прозрачного, до густого, почти фиолетового. Следующая – нежно-розовая. Не останавливаясь, по образующимся коридорам мы вышли в густой золотистый туман, который, словно почувствовав наше присутствие, стал медленно перемещаться густыми пластами, наливаясь тревожной краснотой.
Странно пахло; у меня задеревенели скулы, и хотелось присесть. Туман рассеивался, но стены, пол, воздух продолжали светиться багрянцем. Лена стояла в нескольких шагах. Под ее взглядом вспучившийся пол превратился в странное двойное ложе. Я не успел оценить его совершенство; Лена что-то сказала в сторону, и оттуда выплыла доска столика, уставленного маленькими бутылочками и бокалами. Столик, покачиваясь, утвердился у кресел.