Я осторожно, словно тень, скользнул за толстое дерево, одиноко выступавшее из сплошного ряда леса. Дерево старое-старое, кора давно изборождена морщинами, буграми опоясавшими ствол. Копты на поляне настороженно заозирались по сторонам, нюхая воздух вывернутыми ноздрями, словно потерявшие след ищейки. Коптов было девять, девять следопытов, третий час висящих за моей спиной. И, как липкая паутина, приставшая в пути, которую, заметив, пытаешься стряхнуть и не можешь, копты прочно зацепились за мой след Время замедлило бег. Казалось, медведи-мутанты преследуют меня целую вечность, дотягиваясь могучими лапами. Схватят – разорвут.
Как неосторожно! Не думал, что они близко, шел, словно на прогулку, не захватив даже защитные аккумуляторы.
Я прилег у ствола дерева; прячась за мощный наружный корень, осторожно выглянул. Голова пустая, сор мыслей вплетается в общий фон леса, – копты не должны засечь, этого еще не хватало.
Угораздило же Создателя породить таких тварей: не только сила, не только примитивный разум, но и телепатические способности, позволяющие улавливать поток сознания жертвы. Правда только поток, а не беспорядочные обрывки мыслей.
Солнце бросило оранжевые лучи сквозь редкую вату облаков. Посреди ровного поля будто подстриженной травы все девять ослепительно белых коптов, – девять бумажных плоских контуров, будто вырезанных из плотного картона, девять призраков из бездн подземного мира. Копты одновременно шевельнулись, уловив отблеск мысли, разом повернулись в мою сторону, и я, не экономя, ударил по ним лучом бластера. Ближайший копт, завизжав, покатился огненным шаром. Еще кого-то задел. Сколько? Я не заметил, побежал от дерева к дереву, стремительно, ломано уклоняясь от выстрелов. Позади вопли, топот шагов, треск горящих сучьев, гул погони, ропот потревоженного леса. Где-то здесь должен быть старый бункер, неужели не найду?!
Подпрыгнув, я уцепился за сук, бросил тело вверх и по стволу метнулся выше, скрываясь в листве. Внизу скользили копты: один, два, три… семеро. Только двоих зацепил. Я было собрался спуститься – еще один, хромой, благоухающий паленой шерстью. Меня они тоже поджарят, ежели попадусь им в лапы. Паленый остановился под деревом, замер и, с натугой дыша, стал вертеть огромной головой. Хрустнула ветка – копт посмотрел мне в глаза, и я, прыгая вниз, выстрелил из бластера прямо в ощерившуюся желтыми клыками морду.
Господи! заряды кончились – одно к одному! Копт с рычанием метнулся ко мне, запнулся – брошенный бластер с костяным стуком попал прямо по клыкам, и тут же вручную кованный нож, завершая дугу взлета, проткнул глотку зверя; кровь толчками окрасила мех на груди, а в глаза вдруг вернулся испуганный разум и… потухли глаза. Я бежал по коричневой тропе, уже узнавая: бункер там, левее. Копты услышали, взвыли за спиной. Не успеют, не догонят! Ноги несли меня вперед, сильно и плавно перебрасывая тяжелое тело от дерева к дереву. Если бы не обязательный полугодовой карантин для новичков, позволяющий нарастить мышцы и адаптировать организм согласно апробированным научным рекомендациям, люди и пяти минут не смогли бы здесь выжить. При полуторной силе тяжести и такой опасной фауне последствия для безумцев однозначно предопределены. Однако мы живем, боремся и, хоть подыхаем один за другим, все же надеемся дотянуть до конца срока. Потому что мы – заключенные, а Уран – наша тюрьма, и будь прокляты все те, кто послал нас в этот безумный, дикий, нечеловеческий мир!
