Я словно вернулся назад в те дни, и жуткое молоко протоплазмы хаотично пульсировало вокруг меня. В комнате наступило молчание, и волны музыки, нарастающие, протяжные, словно собирались вырваться из замкнутых стен номера. Затухали, разламывались, стихали до шепота, слышался мягкий пульс, все ближе и тише – до полного безмолвия.
– Что стало с Николаем?
– То же, что и с Юрой. Мне повезло, что фрагменты протоплазмы, занятые перевариванием жертвы, теряют на некоторое время активность. Поэтому я смог вынести головы товарищей. А вот каким чудом вышел, можно только догадываться. Скорее всего в том состоянии ступора, в котором я находился, я не мог делать резких движений и просто брел. Да и расстояние было маленькое; я скоро вышел.
– Вы их похоронили?
– Конечно, они ведь умерли.
– Кое-что он мне рассказывал, – продолжал я. – Я знал, что семьи у него нет, отец погиб. Так что я оказался его единственным наследником. Когда мне отдали его вещи, я просмотрел их. Понимаешь, Николай был скрытен, а теперь я понял почему. Дело в том, что в его сумке я нашел пленку с начатым им когда-то письмом. Может, он забыл о нем, но мне оно пояснило кое-что из его прошлой жизни. Я помню это письмо дословно. Хочешь послушать?
Он едва заметно кивнул.
Я начал цитировать:
– "Меня вышвырнули из Мечтограда три года назад. У меня отняли семью, положение, честь и мою девушку. Они лишили меня всего, что у меня было, а она смеялась, глядя на это. Она смеялась потому, что сама была замешана во всем этом, а я любил ее. Она смеялась, уходя под руку с этим негодяем, а это животное, которое работает на него, пытался прикончить и меня. Мне пришлось убегать, и бег мой закончился здесь, на Уране. Я сделал ошибку…"
На этом письмо обрывалось.
– Но я не слышал никаких имен, – заметил Илья.
– Верно. Там не было никаких имен. Да мне они и не нужны. Я все равно узнаю, кто эти люди. И тогда знаешь что произойдет?
Я дал ему возможность догадаться самому.
– Зачем вы ввязываетесь во все это? – осведомился он.
Я понял, что он мне поверил, ибо, невольно, дистанцировался вежливым "вы".
– Зачем? Затем, что Николай был мне другом. Вы тут никогда не сможете понять, что такое друг в мире, который каждую секунду грозит тебя уничтожить. Может, только паша дружба и помогла мне выжить. Может, из нас двоих мог выжить только один, не знаю. Но то, что выжил я, делает меня должником. А кроме того, я знаю, что Орлов никого здесь у вас не убивал. Я поклялся вернуть ему все, что у него отняли. Тебе понятно?
– Отлично! Очень здравое рассуждение. Наивное, конечно, но очень благородное. И вы уже заранее решили, заранее всех осудили, а сами не знаете, виноват ли он или нет? Я сухо улыбнулся: