Я перекатывала голову по подушке как в бреду. Да это и был бред. Но я в нем все осознавала и понимала.
Я прошу прощения за излишние подробности в описании, но мне просто некому об этом рассказать. Я могла бы поделиться с Мужем, но он ушёл к Подруге. Я могла бы поделиться с Другой Подругой, но она расскажет Подруге, и они обе будут хихикать в кулак. Я могла бы поделиться с дочерью, но не хочу вешать на неё свои взрослые проблемы. Я могла бы, в конце концов, поделиться с мамой, но она скажет что-нибудь такое, от чего я обязательно выскочу в окно. Например: «Я понимаю, что он от тебя ушёл. Я только не понимаю, как он жил с тобой столько лет». Когда я защитила диссертацию и позвонила маме, чтобы сообщить радостную весть, она спросила: «А кто за тебя её написал? Востриков?» Она не верит, что от меня может исходить что-то стоящее. Но ведь я — результат её генов, любви и труда. Значит, она не верит в себя.
Да… так я о чем… Я лежала в бреду, в котором все понимала. Я понимала, что у меня забрали прошлое. Обрубили у моего дерева корни, а правильнее — ошпарили эти корни кипятком. У меня опозоренное настоящее. Моё настоящее выброшено на обозрение, как взорванная могила, когда на поверхность взлетает то, что должно быть сокрыто на три метра под землей. У меня отобрали будущее, потому что будущее варится из того, что сейчас. А моё «сейчас» — это швы и шрамы, которые горят и болят, как у солдата после войны. Притом война проиграна. Стало быть, как у немецкого солдата.
Не знаю, как солдаты, а генералы, бывало, стрелялись после проигранных сражений. Я скорее генерал, чем солдат, потому что без пяти минут доктор биологических наук и почётный член французского города Нура. Французы избрали меня за то, что я принимала участие, или, как сейчас говорят, «активное участие», в создании международного симпозиума биологов в городе Нуре. Городу это было лестно, а биологам — полезно собраться всем вместе и доложить о своих делах, а заодно посмотреть Францию.
Вы спросите: зачем мне это надо? Ответ прост и непритязателен. Я люблю свою работу. И хорошо её делаю. Но мне надо, чтобы ВСЕ видели, что это хорошо. И мало того, что видели, а выразили бы вслух. Сказали бы: «Молодец. Пять». А я бы потупилась, или зарделась, или то и другое, уж как получится.
Если бы Юрий Гагарин не сделал своего витка и был скромен — это совсём другое, чем он облетел вокруг Земли и был скромен. Исходные данные одинаковы: скромен и тут, и там. Но во втором случае ВСЕ это видят и знают.
Мой Муж, например, совершенно лишён тщеславия. Он человек двух-трех людей. Ему для равновесия с миром достаточно два-три близких человека. От пяти он уже устаёт. А целый город Нур ему ни к чему. От целого города он бы просто сошёл с ума.