Вся территория бывшего пионерлагеря напоминала огромное кострище. Кое-где поднимались закопченные кирпичные коробки, металлические каркасы щитовых времянок. Почерневшие от копоти турники и брусья на спортплощадке были погнуты и перекручены. Кое-где еще курились дымки догорающих построек. Там и здесь виднелись воронки, стены кирпичных построек были выщерблены пулями и осколками. У покосившихся ворот стояли два милицейских «рафика», в которые уже грузились люди в штатском. Пара милиционеров в форме лениво бродили по территории, видимо, уже закончив свои дела.
Мишка опустился на колени и спрятал лицо в ладонях. Какие бы сомнения его ни обуревали и какие бы вопросы он ни хотел задать наставникам, а может, – и Учителю, все-таки здесь был его дом, здесь были самые близкие ему люди, поддержавшие его в минуты душевного смятения, подарившие новый смысл жизни. И теперь все это было в прошлом – все и всё уничтожены, убиты, сожжены безжалостным огнем. Волошин тяжело помотал головой. Жизнь снова стала серой и пустой, как пыльный чердак.
Улица Пионерская, поселок Прибытково. Ленинградская обл. Четверг, 23.07. 15:00
Марта с размаху плюхнулась на возмущенно заскрипевший всеми сочленениями ветхий диван и рассмеялась. Старшая сестра поглядела на нее с подозрением.
– Слушай, – сказала младшая, – никогда бы не подумала, что в часе езды от Питера может быть такая глушь. Это же почище Борисовки!
– Во-первых, не в часе, а в полутора, – проворчала Мирдза, убирая со стола грязную посуду, – во-вторых, кончай то и дело переходить на латышский. Даже дома.
– У стен есть уши, – сморщив нос, продекламировала Марта.
– Именно. Нас могут услышать – например, случайные гости, стоящие за дверью, – она очень тонкая. Если Вадим сказал легендироваться, то уж изволь поддерживать легенду.
– А какие гости к нам могут заявиться? – легкомысленно отозвалась Марта. – Живем тут, как медведи в берлоге. Даже позагорать из-за погодки такой не сходишь, – она энергично мотнула головой в сторону окна, по стеклу которого рекой текли струи дождя. – Сиди тут целыми днями… Даже поговорить не с кем. Блин, в Борисовке хоть искупаться можно было и на солнышке поваляться.
– Перед мальчиками попкой повертеть, – в тон ей продолжила Мирдза.
– А что, – не сдалась девушка, – тоже дело полезное. Так в глухомани и забудешь, как это делается. А как до нужного случая дойдет – и все, одичали, никого не охмуришь.
Мирдза с сомнением покачала головой.
– По-моему, ты и так делаешь это слишком хорошо и слишком часто. Небольшой перерыв будет тебе на пользу.