И вот еще что! Когда в 1930-е годы начались репрессии, однажды папа пришел и сказал: «Господи, меня бы, что ли, посадили, а то жены моих сослуживцев плюют мне в лицо: что ж ты, сукин сын, ходишь по Улице, когда наших мужей нет». Я знаю, что после возвращения из Штатов и на него был наговор, и он прошел через ряд чистилищ. И все это он выдержал, потому что нашел свою нишу. Он знал, что России нужно служить верой и правдой.
Когда начался 1953 год, папу очень активно теребили. Он говорил, что как на работу ходил в ЦК партии. И писал там характеристики на многих чекистов, которые сидели. И надо сказать, что наш дом превратился в перевалочный пункт. Возвращались люди из тюрем, им показывали оправдательные характеристики, которые на них писал отец, и многие бывали у нас. Отец заражал их энтузиазмом и радостью возвращения. Я помню одного – это был Михаил Боровой, крепкий, сильный, мужественный человек.
Когда в 1953 году, после смерти Сталина, Судопла-тову было дано оперативное задание, суть которого я не знаю, скорее всего речь шла о создании нового подразделения, он пригласил на работу папу, Лизочку и Эйтингона, который на несколько месяцев обрел свободу. Было создано объединение ветеранов, опытных чекистов. Но просуществовало оно всего несколько месяцев. После ареста Берия Судоплатов и Эйтингон были объявлены его прихвостнями и посажены в тюрьму (Эйтингон второй раз).
Хочется рассказать еще один эпизод из жизни папы. Приближалось пятидесятилетие ВЧК. Составлялись списки на награды. Многие считали, что Василий Михайлович Зарубин достоин высшей степени отличия за заслуги перед государством. В списке на присвоение звания Героя Советского Союза папа стоял первым. Но когда этот список попал в высшие инстанции, его внимательно изучил Суслов и сказал: «Не понимаю, как человек такого возраста может быть Героем Советского Союза?» И папу из этого списка вычеркнули. И, как обычно бывает в этой бюрократической среде, исключили его сверху и не позаботились о достойной замене. И когда было торжественное заседание в Кремлевском Дворце съездов, выяснилось, что Василий Михайлович из всех чекистов, которые выжили в эти сложные времена, один из наиболее видных сотрудников, которые были приглашены в президиум, не получил вообще никакой награды. Позднее С. А. Кондрашев, который к тому времени был, кажется, заместителем начальника ПГУ, принес ему домой орден, не помню, какой – Красной Звезды или Ленина. Тогда собрались все члены семьи, были папины сослуживцы Громушкин, Корзников, еще кто-то.