Разговор шел в кухне, где, присев к покрытому клеенкой столу, я допивал собственноручно сваренный кофе. Допивал, рассеянно блуждая взглядом по клеенке с мелкими зелеными стебельками клевера, напоминающей прерию, над которой лениво перекатывались серо-фиалковые облака дыма от моей сигареты.
Час утреннего кофе всегда был самым спокойным в моих суетных днях. После светских развлечений моя жена и Жорж поднимались только с наступлением обеда. Жена в это время не работала – она ждала, пока ей предложат место «по душе». Что касается ее дружка» то род его занятий был каким-то неопределенным: он работал то ли инспектором, то ли поставщиком – в общем, я так никогда и не понял, что за работа у него была, во всяком случае, она позволяла ему мотаться по городам и весям, спать допоздна и уделять необходимое время своему хобби – перепродаже импортных вещей.
Однако это утро едва ли можно было назвать тихим. Перешагнув порог, жена застыла в боевой позе – руки на бедрах, ноги слегка расставлены.
– Не понимаю, чего ты от меня хочешь, – пробормотал я.
– Свободы! Неужто непонятно: свободы, и ничего больше!
Она продолжала стоять все в той же вызывающей воинственной позе.
– Ты подними одну руку вверх, – предложил я.
– Это зачем же?
– Получится, будто ты держишь факел. На манер статуи Свободы в нью-йоркском порту.
– Я бы тебе засветила факел, да вазу жалко, – ответила она.
Ваза безропотно поглядывала с буфета, готовая к делу.
В конце концов, решив, очевидно, что, прежде чем прибегать к сильным средствам, не мешает испробовать более мягкие, Бистра проговорила:
– Тони, ну скажи, ну может женщина жить с двумя мужиками одновременно?
– Ты живешь с одним.
– Однако соседи другого мнения: с одним развелась, за другого не вышла, живет с двумя.
– А что тебе мешает выйти за него замуж?
– Ты мешаешь.
– Я готов дать тебе подписку, что не возражаю, если в этом есть необходимость.
– Жорж сказал, мы поженимся только после того, как ты освободишь квартиру.
– А мне где прикажешь поселиться? На тротуаре?
– Не говори глупостей. Имеется в виду, что вы с Жоржем обменяетесь комнатами.
Десяток секунд я сидел молча, соображая, в какой форме лучше поднести свой отказ. Но жена, решив, что я испытываю колебания, усилила атаку.
– У Жоржа комната в хорошем доме, с удобствами. Из тех шикарных домов, которыми владела старая буржуазия. В двух шагах отсюда, в самом центре. Чудесный вид. И еще одно преимущество: соседи – одни мужчины. Редкая возможность для такого женоненавистника, как ты.
Я продолжал молчать, обдумывая свой отказ. Обдумывал я его без особой внутренней убежденности. Жена и на сей раз была права: она нисколько не сомневалась, что после неизбежной в таких случаях риторики я уступлю. Просто диву даешься, как такая вот женщина, не страдающая избытком интеллекта, может во всех случаях жизни быть правой.