– Нечего тут мудрить! – Бистра усилила натиск.
– Чему быть, того не миновать. Другого выхода нет! – И она решительно взмахнула рукой, дабы придать своим словам большую категоричность.
– Чудесно, – сказал я. – Только вскинь эту руку повыше. Будто держишь в ней факел.
Статуя Свободы и все такое прочее – это действительно чудесно. Скверно лишь, что, обретя свободу, ты первым делом задаешься вопросом: а какой от нее прок? И вместо того, чтоб ликовать по поводу своего освобождения, ощущаешь вдруг какую-то безбрежную пустоту.
На другой день, в обед, заглянул ко мне в комнату Жорж:
– Помочь тебе собраться?
– Нечего мне помогать. Я готов.
Весь мой багаж составил три места. В один, еще довольно новый, фибровый чемодан я уложил одежду, другой, картонный, совсем худой и обвязанный веревкой, набил книгами. Был еще небольшой узел – в него Бистра великодушно сунула несколько простыней и полотенец, уже изрядно послуживших.
Я беру чемоданы, Жорж закидывает на плечо узел, и мы в сопровождении Бистры направляемся к лестнице.
– Новый чемодан, если он тебе не очень нужен, ты мне верни, – бросает вдогонку жена.
– На кой он тебе? – бормочу я в недоумении. – У тебя горы чемоданов.
– Те набиты одеждой. А в этот я сложу зимние вещи. Что, я должна хранить их у себя на голове?
– Не бойся, – подмигнул мне Жорж. – Я такой гардероб тебе оставлю, что ты в нем запросто сможешь крошек принимать.
– Ты и в гардеробе их ублажал? – спрашивает Бистра. Но Жорж уже спускается по лестнице.
Уложив вещи в «жигули», мы трогаемся. В машине адская жара, но и улица не дышит прохладой. На бульваре не протолкнуться – транспорт, пешеходы. Жорж уставился глазами в ветровое стекло, машина еле ползет. Рядом, на тротуаре, толпы прохожих. Жара делает людей ленивыми или нервными. Ленивые едва тащатся, а нервных это раздражает, им не терпится всех обогнать.
Жорж, как видно, из нервных.
– Это же мука мученическая – пользоваться в наше время мотором, – горько вздыхает он, выключая сцепление и переходя на первую скорость.
– А ты ходи пешком.
– И пешком не легче. Этот город страшно перенаселен. Одни бегут, другие еле плетутся, одни напирают вправо, другие – влево… Когда я оказываюсь в толпе, меня до того бесит, что я начинаю толкаться локтями.
– Смотри, как бы тебя самого кто-нибудь хорошенько не толкнул.
– Я это артистично делаю, Тони! Толкаю якобы случайно и даже «пардон» говорю время от времени. Как садану локтем пять-шесть скотов, сразу на душе становится легче, веришь?
Я окидываю его взглядом. Жара ли этому причиной или ночная попойка, но он явно не в форме. Человек, готовящийся не сегодня завтра вступить в брак, обычно выглядит более оптимистичным.