Он посмотрел на разбросанную утварь и улыбнулся.
— Кто знает, может, когда-нибудь и понадобится! Всякое бывает. Аввакум тотчас согласился, что в этом мире все случается. Вот он, например, покупает детские книжки с картинками. Он с жаром заявил доктору:
— Я уже две этажерки забил ими доверху. И еще столько же держу на чердаке.
— Ты смотри, а я-то до детских книжек не додумался! — озадаченно проговорил доктор.
— Ничего, — ободрил его Аввакум. — Если когда-нибудь тебе понадобятся, рассчитывай на меня.
Доктор погладил подбородок и добродушно рассмеялся.
Я бывал на квартире у Аввакума и достоверно знал, что у него нет ни одной детской книжки.
Доктор надел белый передник, завязал его сзади батиком и принялся с виртуозной сноровкой чистить рыбу. Мы с большим интересом следили за его работой. Но он вдруг опустил руки и тяжело вздохнул.
— И компания чудесная, — сказал он, грустно глядя на нас, — и рыба что надо, и вина я припас. Одного только не хватает для полноты картины…
— Брюнетки! — усмехнулся Аввакум. Доктор ласково взглянул на него и кивнул головой.
— Слушай, доктор, — решительно заявил Аввакум, — если ты ничего не имеешь против, я мог бы пригласить от твоего имени брюнетку и бьюсь об заклад на что угодно, что она удостоит нас своим посещением. Но только при одном условии. А именно…
— Что именно? — грозно переспросил доктор, насупив брови.
Он швырнул очищенного сазана на стол и скрестил руки на груди. Ему не хватало при этой позе только усов и трико, чтобы сходство с прежними чемпионами по классической борьбе было полным.
— Ее адрес, — ответил со смехом Аввакум.
Доктор опустил руки и расплылся в широкой, до ушей улыбке.
— Ее адрес!.. Ирина Теофилова, улица Брод, дом тридцать три. Недалеко отсюда. Записать на бумажке?
Аввакум небрежно махнул рукой.
Когда и как возникла эта любовь?
Она пришла неожиданно, подобно порыву южного ветра в теплую, летнюю ночь. Может быть, она пришла в юг вечер вместе с первым взглядом, с первой улыбкой. А когда он утром проснулся, любовь уже цвела в его душе. Так в конце весны расцветают сады: с вечера они стоят зеленые, с закрытыми бутонами, а когда розовый рассвет озарит мир, они уже в подвенечном уборе.
Ирина Теофилова и Христина Чавова болтали, наверное, как всегда, о скучных, повседневных делишках на маленьком дворике за кирпичным зданием.
Появился Аввакум и сказал:
— Ваш начальник, доктор Петр Тошков, приглашает вас обеих на скромный ужин.
Доктор послал его только за Ириной, но Аввакум, пожалев Чавову, пригласил на свой риск и ее.
Из распахнутого окна первого этажа струился желтый свет. Открытые, округлые плечи Ирины, ее руки и шея сияли мягким блеском старинной позолоты. А в черной глубине глаз светились крохотные, еле видимые, далекие звездочки.