– Еще убьют как-нибудь, – жаловался слепой старик. – Известно, какой нынче народ. Знают, что есть у меня кое-какие деньжонки, – ну и убьют, как пить дадут.
Хлопоты по устройству в своем доме заняли все время Агнии Ефимовны, так что ей некогда было даже думать о том, что будет дальше. Каждый день был переполнен своими собственными заботами. Она была совершенно счастлива своей новой обстановкой. Яков Трофимыч тоже устраивался по-новому. Двор был превращен в настоящую крепость, и все ворота запирались тяжелыми замками, ключи от которых хранились у хозяина. Главная опасность грозила от ворот на улицу, и здесь были приняты все необходимые предосторожности. Никто не мог войти во двор без ведома хозяина, и он шнурком отворял сам калитку, разузнав предварительно, кто пришел, по какому делу. Затем, он знал в каждый момент, где жена, что она делает и что делают другие. В своем собственном доме Яков Трофимыч являлся каким-то злым духом. И все-таки Агния Ефимовна была счастлива, особенно когда вспоминала свое скитское сидение. Здесь ее время уходило по крайней мере на хозяйство по дому, на сношение с живыми людьми, как та же прислуга.
– Хорошо, Агнюшка, – радовался слепец. – Хлопочи, матушка… Везде надо свой глаз, а то все добро растащат по крохам. Вот какой народ нынче пошел…
Из посторонних бывала только одна Аннушка, или, по-теперешнему, Анна Егоровна. Яков Трофимыч очень любил ее и был рад, когда она завертывала. Молодая женщина заметно похудела и не имела вида счастливого человека, что Агния Ефимовна чувствовала каждый раз.
– Когда вы кончите пиры-то пировать? – спрашивал слепец. – Уж будет. Ты бы останавливала своего-то Капитона. На то жена…
– Как я его остановлю, Яков Трофимыч, если он меня не слушает?
– Значит, не любит, если не слушает… А ты его забери в руки, как меня забрала Агнюшка… хе-хе!..
– Не умею, Яков Трофимыч…
Аннушка приезжала на своем собственном рысаке и всегда разодетая по-богатому, что ее смущало.
– Что, любит тебя муж? – спрашивала Агния Ефимовна. – Какая я глупая… Конечно, любит, нечего и спрашивать. А мой-то слепыш как ревновал меня к Капитону Титычу… Задушить хотел со злости. И теперь не пущает к вам, а уж так охота мне хоть одним глазком посмотреть, как вы там живете. Ведь есть же счастливые люди на свете…
– Всякий по-своему счастлив, Агния.
– Не прикидывайся, смиренница. Все знаю…
Агния Ефимовна, действительно, все знала, что делается у Аннушки, и рассказывала мужу. Яков Трофимыч хохотал до слез, когда жена так смешно все представляла. Он убедился, что она, действительно, возненавидела Капитона и готова устроить ему всякую пакость.