– Ты стал менее любезен, чем был две недели тому назад, – обиженным тоном заметила Вероника. – Гораздо менее любезен.
– Это верно. Каждые две недели я меняюсь в худшую сторону. Она с беспокойством взглянула на новые часы, украшенные бриллиантами. Джек прежде не видел их у Вероники. Похоже, она действительно только что прилетела из Швейцарии, подумал он.
– Правда, глупо так стоять, – сказала она и села в кресло, находящееся возле дальнего от Джека края дивана.
Вероника, зашуршав шелком, закинула ногу на ногу; Джека захлестнула волна чувственного возбуждения, которая впервые поднялась в нем тогда, когда он, сидя в кафе, увидел ее безупречные розовые ноги, обутые в римские остроносые туфли; Эндрус рассердился на самого себя.
– Находиться рядом с тобой – сущая пытка, – сказал он.
– Что? – удивленно произнесла Вероника. – Что ты сказал?
– Не имеет значения.
– Это прозвучало оскорбительно.
– Возможно, ты права, – сказал он, сидя совершенно неподвижно.
– Я хочу внести в наши отношения полную ясность и определенность, – с легкой гримаской обиды на лице произнесла Вероника. – Для этого я и пришла сюда. Но если ты намерен говорить гадости…
– Ладно, – сказал он, – я не буду говорить гадости. Ты что-то сказала о своем замужестве? Охарактеризуй его с ясностью и определенностью.
Я не стыжусь своих поступков, – тоном дерзкой школьницы, которую застали лезущей после отбоя в окно общежития, заявила Вероника. – Я сделала то, что было необходимо сделать для моего спасения.
– За кого ты вышла замуж? – спросил Джек. – Я знаю этого человека?
– Нет, не знаешь, – ответила она. – И я не скажу тебе, как его зовут.
– Он меня знает?
– Нет.
– Ему что-нибудь известно обо мне?
– Разумеется, нет, – спокойно сказала она, поменяв ноги местами. – И не станет известно.
Я вижу, твой брак обещает быть счастливым, – сказал Джек.
– Можешь говорить все, что тебе угодно, – заявила Вероника. – Твой цинизм меня не задевает.
– Кто он?
– Ему тридцать один год, – сообщила Вероника. – Он очень красив. Швейцарец. Родился в одной из лучших семей Цюриха. Мы с ним знакомы почти два года. Он с самого начала хотел на мне жениться, но не мог…
– Почему? Он был женат? – спросил Джек. – Он что, отравил свою жену на прошлой неделе?
– Нет, он не был женат, – с детским торжеством в голосе сказала Вероника, одержав маленькую победу. – Он никогда не был женат. Но он не мог жениться на мне, пока ему не исполнился тридцать один год.
– Почему? – спросил Джек. – Это какой-то старый швейцарский закон?
– Не смейся надо мной, Джек, – тихо попросила Вероника. – Пожалуйста. Мне было нелегко эти две недели…