– Вы этого не сделаете, – произнес Брезач.
– Не уверен, – отозвался Джек.
– Тогда все раскроется, – спокойно сказал Брезач. – Попадет в прессу. Ваша жена узнает. Ваше начальство – тоже. Как долго вам удастся оставаться на государственной службе после того, как газеты сообщат о том, что у вас в Риме возникли неприятности из-за связи с молодой итальянкой?
Он хоть и тощий, подумал Джек, а все-таки, наверно, мне следует ему вмазать.
– Нет, – сказал Брезач, – вы не позовете полицию. Он с жадностью отпил виски с содовой.
– Это я вычислил.
Опустошив бокал, Брезач поставил его на пол.
– Вы сегодня виделись с Вероникой?
– Да, – ответил Джек. – Мы были на ленче в ресторане. Тебе сообщить меню?
– Какое у нее настроение?
Брезач подался вперед, пытаясь понять по лицу Джека, правду ли он говорит.
– Превосходное, – безжалостно произнес Джек, мстя Брезачу за то, что юноша упомянул его жену и работу. – Она вся трепещет от счастья.
– Не издевайтесь надо мной.
Брезач попытался придать своему голосу грозную окраску, но он прозвучал обиженно, печально.
– Где она сейчас? Куда переехала?
– Не знаю, – ответил Джек. – Если бы знал, не сказал бы. Что она обо мне говорила?
Джек задумался. Желание быть жестоким прошло. Ничего, – соврал он.
– Я вам не верю, – сказал Брезач. – Не обманывайте меня. Я и так очень нервный. Если будете лгать мне, я за себя не ручаюсь.
– Если ты будешь угрожать, – сказал Джек, я вышвырну тебя отсюда немедленно.
– Ладно, ладно.
Брезач выставил вперед руки, раздвинув пальцы, словно бейсбольный тренер, который велит игроку оставаться на своей базе.
– Я буду спокоен. Я изо всех сил буду стараться не терять самообладания. Я пришел сюда не для того, чтобы драться с вами. Я хочу задать вам несколько вопросов. Вполне разумных вопросов. Все, чего я хочу, – это услышать честные ответы на них. Я имею на это право, – с вызовом произнес он. – Вы со мной согласны? Ответьте хотя бы на пару вопросов.
– Что ты хочешь узнать? – спросил Джек. Нескрываемые страдания юноши, душевная незащищенность
Брезача вызвали у Джека инстинктивное стремление уменьшить его боль.
– Первый и весьма важный вопрос, – невнятно пробормотал юноша в поднятый воротник, опустив подбородок на грудь. – Вы ее любите?
Джек молчал, но не потому, что хотел поточнее сформулировать искренний ответ – это не составило бы ему труда; он боялся причинить Брезачу дополнительные мучения.
Черт возьми, Эндрус, повысил голос Брезач, – не сочиняйте ничего. Ответьте – да или нет?
– Ну, тогда – нет, – сказал Джек.
– Значит, – произнес юноша, – она для вас – ну, просто развлечение.