Впоследствии Хелен не раз вспоминала эти первые короткие слова и сразу возникшую симпатию к соседке, чувство какого-то тайного сродства и безотчетного доверия. И ей думалось, что не случайно эта встреча произошла под землей, в кухне, в месте глубоком и жарком. За разговором она заметила, что женщина как-то неловко действует правой рукой. Суставы на ней были покрасневшие и опухшие, а большой палец, видимо, деформированный, не разгибался.
На минуту заглянул господин Ян. Он поздоровался со всеми сдержанно, чуть ли не робко, выпил, не присаживаясь кружку кофе, краем глаза поглядывая на своих служащих. Поймав взгляд Хелен, издали послал ей мимический вопрос: все в порядке? Все в порядке, таким же манером ответила она и в самом деле почувствовала, что полна надежд.
День пролетел на удивление быстро. С одиннадцати утра Хелен закрутило, как смерчем. Оба зала заполнились в считанные минуты, и горячка не прекращалась до двух часов. К счастью, меню было одно для всех, и выбирать клиентам не приходилось. Официанты и официантки в голубых фартуках только брали подносы, которые передавали им из кухни, да заказывали в окошко: «Десять первых!» или: «Четыре вторых, четыре!» Обязанности у Хелен были простые: она обслуживала ряд из шести столиков. Как только один из них освобождался, надо было как можно быстрее убрать посуду и вытереть стол. Еще то и дело приходилось где промокнуть лужу из опрокинутой кружки, где подмести осколки разбитой тарелки. Дора все время держала ее в поле зрения и дружески подсказывала, что и как делать.
Когда наступил перерыв, Хелен поднялась к себе, рухнула на кровать и провалилась в сон. Проснувшись, только-только успела перекусить в столовой, как начался вечерний наплыв. После ужина – уборка обоих залов, так что был уже двенадцатый час, когда она смогла наконец повесить свой голубой фартук на крючок за дверью и покинуть ресторан.
На улице ее, как и было условлено, поджидала Милена, кутаясь в черное пальто, но там оказалась еще и Дора, которую, казалось, позабавило удивление Хелен. Обе были в одинаковых меховых шапочках, как сестры.
– Не волнуйся, – заверила Милена, – при Доре можешь говорить все, как при мне.
Втроем они углубились в мощеные улицы, ведущие от площади вверх. Ночь была холодная, но ясная. То там, то здесь на темные гранитные фасады падало пятно бледного света из какого-нибудь окошка. Милена просунула руку под локоть Хелен:
– Помнишь, как мы последний раз вот так шли?
– Да, по нашему мосту. Мне кажется, с тех пор я прожила лет десять.
– А я, думаешь, нет?