— Моя покровительница — так я называла бабку — приехала за мной в пансион в роскошном автомобиле. Глупо, конечно, но знали бы вы, как я задрала нос перед остальными девчонками! Даже не потому, что это был немыслимый «бентли», а потому, что за рулём сидела она сама! Мы проехали через весь Лондон, ни разу не остановившись, как я ни упрашивала. Мне приходилось пожирать глазами быстро проплывающие мимо старинные церкви, пабы, кишащие пешеходами улицы, набережные Темзы…
С того дня Клару неизменно тянуло на берег реки. Где бы она ни оказалась, она обязательно выкраивала время, чтобы побродить вдоль неспешно текущей воды, постоять под сводами моста, соединяющего два речных берега, два городских района Все набережные мира делились с ней своими тайнами. Гуляя вдоль Влтавы в Праге, вдоль Дуная в Будапеште, вдоль Арно во Флоренции, вдоль Сены в Париже, вдоль Янцзы — самой загадочной из всех рек — в Шанхае, она впитывала историю городов и их жителей. Джонатан рассказал ей о реке Чарльз, о старом бостонском порте, где он так любил гулять. Он пообещал, что обязательно повезёт её на тамошний открытый рынок с его булыжной мостовой.
— Так куда вы поехали в тот день с бабушкой? — вернул он её к прерванному рассказу.
— За город. Я очень злилась: пансион ведь тоже находился за городом, где же разнообразие? Мы ночевали в гостинице, номер которой я до сих пор могла бы описать во всех подробностях. Помню ткань, которой были обиты стены, скрипучий комод, запах навощённого дерева, исходящий от ночного столика, в который я упёрлась головой, чтобы забыться сном после нескольких часов бессонницы. Мне хотелось слышать бабкино дыхание, чувствовать её присутствие. На следующий день, прежде чем отвезти меня назад в пансион, она показала мне своё имение. Красивое?
— Оно было не в таком состоянии, чтобы им любоваться.
— Почему понадобилось сначала столько колесить?
— Бабушка была занятной особой. Она столько меня протаскала, чтобы заключить со мной сделку. В машине, перед закрытыми решётчатыми воротами дома, она мне заявила, что в шестнадцать лет человек уже в состоянии сдержать слово.
— Какого же обещания она от вас потребовала?
— Я вам не надоела своими историями? — спросила Клара.
Они сели на скамейку. Сгущались сумерки, над их головами разгорался фонарь. Джонатан попросил её продолжать.
— Не одно обещание, а целых три! Мне полагалось поклясться, что сразу после её смерти я продам это имение и что никогда не зайду внутрь.
— Почему?
— Дождитесь двух других, тогда вы все поймёте. Бабка обожала переговоры и договорённости. Ей хотелось, чтобы я ступила на научную стезю, я ей виделась химиком, какой-то новой Мари Кюри.