Питер нетерпеливо расхаживал по залу ожидания. Если бостонский рейс не задержится, они будут дома ещё до наступления вечера — Чего ты не понял? — спросил Джонатан друга.
— Двадцать лет ты таскаешь меня по своим конгрессам, двадцать лет мы бродим по библиотекам, роемся в архивах, перелопачиваем тонну за тонной бумаг в поисках мельчайших проблесков, способных прояснить загадку твоего художника, двадцать лет только о нём и говорим — и ты отказываешься выяснить, существует ли эта картина?!
— Пятой картины, вероятно, нет в природе, Питер.
— Откуда ты знаешь? Ты же не удосужился побывать в замке! Она мне нужна, Джонатан, иначе партнёры вытолкают меня в шею. У меня ощущение, будто я — пленник аквариума, стенки которого всё сильнее пропускают воду!
В Лондоне Питер пошёл на огромный риск. Ему удалось убедить Совет повременить с выпуском каталога именитой компании, что было равносильно сигналу для мира живописи о зреющей сенсации.
Каталоги были периодическими изданиями компании, здесь была замешана её репутация.
— Успокой меня: ты не брал на себя невыполнимых обязательств?
— После твоего утреннего звонка, рассказа о вашем разговоре и экстренной поездке за город я связался с главой нашего бюро в Лондоне.
— Нет, только не это! — ахнул Джонатан.
— Сегодня суббота, пришлось звонить ему домой.
— Что ты ему наболтал?
— Что я даю ему своё личное ручательство, что он может мне доверять, что этот аукцион станет чемпионом десятилетия!
Питер не грешил против истины. Если бы они с Джонатаном представили последнее полотно Владимира Рацкина, то на аукцион съехались бы, пренебрегая предложениями крупнейших коллекционеров, представители главных музеев. Стараниями Джонатана русский художник снискал бы заслуженную громкую славу, о чём они с Питером всегда мечтали, а Питер стал бы вдобавок одним из самых уважаемых аукционных оценщиков.
— Твоей картине недостаёт одной важной детали. Ты позаботился об альтернативе?
— Да: ты будешь слать мне открытки на пустынный остров, на который сам меня сошлёшь под обещание, что я не наложу на себя руки, когда подвергнусь остракизму коллег.
За иллюминатором уже показалось американское побережье, а друзья все не прекращали разговор, продолжавшийся на протяжении всего полёта и сильно надоевший пассажирам вокруг, не сомкнувшим из-за них глаз. Когда стюардесса раздавала еду, Питер как бы невзначай отвернулся, поднял на иллюминаторе щиток и залюбовался облаками, боясь встретиться взглядом с Джонатаном. Потом резко обернулся, схватил с подноса Джонатана шоколадное пирожное и с наслаждением захрустел.