– Я видела во сне Чудов Бор, – сказала Липка. – И Додоля, и старосту Куропляса, и батюшку Варсонофия. И как будто ты опять живешь у меня в избе. И Зарята всего лишь маленький мальчик. И мне почему-то стало очень грустно. Ты давно проснулся?
– Недавно, – солгал Хейдин. – Я выходил в лавку и заказал завтрак сюда, к нам в комнату.
– Хорошо-то как! – Липка обхватила Хейдина за шею, притянула к себе. – Самой стряпать не надо, можно и помиловаться.
– Я тебе одежду принес, новую. Мне кажется, она тебе понравится.
– Ты меня совсем задарил. Но одежда мне сейчас ни к чему. Лучше поцелуй меня…
Они провели в постели еще час, лаская друг друга и наслаждаясь любовью, солнечным светом и теплом. Она сама, как солнышко, подумал с нежностью Хейдин, прижимая к себе Липку. Золотистая, пахнущая медом и летним лугом, с сияющими серыми глазами – Хейдин назвал бы их двумя маленькими серыми облачками на пронизанном солнцем летнем небе. Лежать бы так всегда, сжимая это теплое родное существо в объятиях, позабыв, что есть в мире не только солнечное утро, любовь и завтрак с сыром, свежеиспеченными булочками и фруктовым соком…
– А тебе что снилось сегодня? – спросила Липка, не открывая глаз.
– Ты, – опять соврал Хейдин. – Ты мне каждую ночь снишься. Если я тебя не увижу во сне, то считаю, что мне приснился кошмар.
– Врешь ты все. Ты опять к лошадям ходил?
– С чего ты взяла?
– От тебя пахнет кожей и дегтем.
– Так, глянул только. Хозяин о них заботится, чего мне волноваться? Ты лучше платье новое посмотри.
– Твоя правда, хватит нежиться, – Липка перекатилась на постели и встала, потянулась с охом, тряхнула головой, рассыпав тяжелые волосы по плечам и спине. – Не смотри, а то как-то неловко! Я одеваться буду…
Это было четвертый наряд за неделю. Юбка для верховой езды и лиф были лиловые, а блуза светло – голубой. Этот наряд очень шел к золотистой коже, светлым волосам и серым глазам Липки, и Хейдин с удовольствием подумал, что правильно выбрал свой подарок.
– Очень красиво, – сказала Липка, оглядев себя в зеркало. – Мне нравится.
– А мне тем более, – одобрил Хейдин. – Теперь ты знатная ортландка, и эти горожане не будут на тебя так нагло пялиться. Там, на стуле кошель и пояс с кинжалом. Надень, к охотничьему костюму они будут в самый раз.
– Я тебе нравлюсь такой? – спросила Липка.
– Даже в грязных лохмотьях ты будешь для меня самой красивой и самой лучшей, – Хейдин покрыл поцелуями ее лицо. – Потому что я люблю тебя.
В дверь постучали – сначала тихо и робко, потом громче. Хейдин, не выпуская Липку из своих объятий, открыл дверь. Дочка хозяина, хорошенькая и аккуратная, сразу зарделась, опустив глаза, внесла в комнату завтрак на подносе и поспешно выскользнула прочь.