– Да почему ж с супругой-то? – осмелел Литума. – Господин лейтенант сказал же: может, кто из прислуги. Разве нет там среди вольнонаемных замужних? Есть. Вот Паломино и пробирался к ней тайком, пел ей серенады. Это доказано.
– Хорошо! Отыщите эту горничную или няньку! Допросите ее! Допросите ее мужа, добейтесь признания в том, что он угрожал Молеро, и если сознается, тащите его прямо ко мне! – На лбу полковника бисером блестели капли пота – он взмок еще в ту минуту, когда в кабинет без стука вломилась Алиса. – Пока у вас не появится что-нибудь определенное, я вас слушать не буду.
Он порывисто поднялся из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена. Однако лейтенант Сильва намеку этому не внял.
– У нас к вам вполне определенная просьба, господин полковник, – сказал он довольно решительно. – Мы хотели бы допросить сослуживцев Паломино, соседей по койке.
Лицо командира базы из багрового снова сделалось бледным, заметней стали лиловатые подглазья. «Ой, – подумал Литума, – он, кажется, ко всему еще полоумный. Что это с ним делается? Что он бесится?»
– Вижу, в прошлый раз вы меня не поняли. Придется объяснять все сначала, – начал полковник так медленно, словно каждое слово было тяжелей чугуна. – Вооруженные силы не подлежат юрисдикции местных властей. Вас этому не учили в полицейской школе? Тогда слушайте меня. Перуанских военнослужащих судят и приговаривают военные трибуналы. Преступления расследует военная прокуратура. Паломино Молеро погиб при невыясненных обстоятельствах, за пределами расположения своей части, дезертировав из нашей армии. Об этом происшествии я подал рапорт вышестоящему начальству; если бы оно сочло нужным, то назначило бы новое следствие – нашими собственными силами. Или передало бы дело судебным властям. Но покуда от военного министра или от главнокомандующего военно-воздушными силами страны не получен такой приказ, ни один полицейский не посмеет заводить свои порядки на территории вверенной мне базы. Вам понятно, лейтенант? Отвечайте. Вам понятно?
– Куда уж понятней, господин полковник, – сказал Сильва.
– Ну а раз понятно, я вас больше не задерживаю. – Полковник указал на дверь.
На этот раз лейтенанту и Литуме пришлось щелкнуть каблуками, повернуться через левое плечо и выйти из кабинета. Нахлобучили фуражки. Хотя солнце палило еще сильней и было нестерпимо душно, Литуме показалось, что его обдало свежестью. Он вздохнул полной грудью. «Как из тюрьмы выпустили», – подумал он. Они в молчании зашагали к воротам базы. «Интересно, – размышлял по дороге Литума, – у лейтенанта от подобной беседы так же мерзко на душе?»