Но вместе с тем дядя Витя прекрасно понимал, чего от него ждут эти работающие под шибко крутых молодые люди. А ждут они, чтобы он все доподлинно рассказал им про Серегу Светличного. Откуда он, где, чего, когда и все остальное. Но говорить с посторонними об этом – значило попросту подписать себе немедленный смертный приговор. На какой-то момент старик почувствовал даже сожаление, что не сдержался и сделал свой злосчастный звонок. Толком ведь и не узнал ничего для себя, а под удар поставил. Сергей велел немедленно исчезнуть, поставив о том в известность одну жену, и никого более. Что это все могло означать, объяснять не требовалось. Уехал – и пропал. Не первый ведь день знал Серегу дядя Витя, не один десяток «инструментов» изготовил ему. Но всякий раз, встречаясь с глазу на глаз, невольный холодок испытывал где-то в районе спины, ибо опытным своим взглядом много пожившего человека видел, что перед ним не живой человек, а бульдозер, принявший человеческие формы. Даже при малой опасности для себя Сергей не остановится ни перед чем, уберет препятствие либо сам источник, из которого может проистекать эта самая опасность. Ну что ж, понять-то, конечно, можно, – такая уж у него работа.
Старик мог бы кое-что порассказать о своем клиенте, но, если по большому счету, знал он о Светличном, кроме, естественно, собственных впечатлений, совсем немного. Даже что фамилия у Сереги была Светличный, выяснил нечаянно, когда во время одной из очередных работ старик отослал заказчика погулять по дачным перелескам, а тот, переодевшись, забыл вынуть из куртки документ. А в нем указаны были и фамилия с именем-отчеством, и адрес прописки, и год рождения. Впрочем, при Серегиной работе все это могло быть абсолютной туфтой, маскировкой, и никакой он не Светличный, и не Сергей даже, а хрен его знает кто. Но фотография в том паспорте была Серегина, это уж точно, все же у дяди Вити глаз действительно ватерпас.
Вот и размышлял он мучительно: говорить, что ему известно, или, может, вообще ничего не говорить? Ну записал этот парень его телефонный разговор, а ведь там, старательно вспоминал старик, ничего особого и не было сказано. Ну Серега назван. Про крутых было. Костыли – это само собой, тут никуда уже не денешься. Опять же и «винторез» поминался. Ну и номер телефона, это плохо. Хотя теперь, говорил Серега, ежели грамотно зарегистрировать, никто тебя ни за что не вычислит. Дай-то бог…
В общем, решился дядя Витя сделать признание, но такое, чтоб самому максимально в стороне остаться. Если, конечно, получится.