Но невозможно самостоятельно стереть прожженный участок памяти. Невозможно!
Ненавистные цифры продолжали зеленым огнем полыхать перед глазами.
Приложив ладони к пульсирующим глазам, я расплакалась и стала медленно съезжать вниз по стене. Ноги отказывались служить.
И без того стальная хватка Рена, только усилилась, не позволяя мне осесть на пол.
Стараясь сдержать рыдания, я медленно отняла ладони от глаз, и, несмотря на режущую боль, посмотрела на Рена.
– Ты… - Задыхаясь от слез, прошептала я тихо. - Ты выжег свой номер в моей голове…
Он молча смотрел на меня холодными серо-голубыми глазами. … - но тебе не заставить мои руки набрать его. - Добавила я, с трудом сдерживая ярость. - Никогда, слышишь? Никогда…
Я резко оттолкнула его руки и со всех ног побежала к выходу. Почти врезавшись в дверь, я рывком распахнула ее и выбежала на темную улицу.
Несмотря на то, что глаза почти перестали видеть в темноте, я продолжала бежать и бежать, пока злосчастный ресторан не остался далеко позади. По сторонам мелькали дома и деревья, каблуки быстро стучали по асфальту, сердце безудержно колотилось в груди.
«Ненавижу» - внутренний голос, раз за разом выкрикивал это слово, будто это могло чему-то помочь.
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! - шептала я на бегу, пока силы окончательно не покинули меня, и я не упала на пыльный тротуар, разрыдавшись в голос.
Вот уже третий час я медленно брела по пустынной улице. Колени, ободранные об асфальт, нещадно болели, но я почти не замечала этого. Не замечала я и того, что по моим щекам продолжают катиться слезы, а голова раскалывается. Я чувствовала только, как отчаянно кричит от боли разорванное на части сердце, безжалостно искромсанное холодным лезвием невидимого ножа.
Что же ты наделал, Рен? Зачем…
Поиграл со мной, как с симпатичным плюшевым мишкой. Подергал за лапы, посмотрел, что внутри и выбросил в урну на заднем дворе за ненадобностью. И теперь я, как мишка, грустные пуговичные глаза которого навсегда обречены смотреть в бескрайнее небо, точно так же обречена на унылое одиночество.
Рен забыл обо мне.
И теперь я должна попробовать забыть о нем. Никогда больше не вспоминать его красивое лицо, нежные губы, ласковые руки. Забыть, как пахнет его кожа и как звучит его голос…
От горьких мыслей я остановилась и снова разрыдалась. Глаза невыносимо болели, сердце рвалось на части. Всхлипывая, я достала из сумочки зеркало и поднесла к лицу.
Собственный вид потряс меня до глубины души. Белки глаз покрылись красной сеткой лопнувших сосудов, синие зрачки казались неестественно яркими из-за алого ореола. Даже света уличных фонарей хватило на то, чтобы увидеть насколько ужасно я выгляжу. Что же тогда будет днем? Ведь в глазах не осталось ни единого белого пятнышка, сплошная красная пелена. Как я пойду на работу? Как я вообще выйду на улицу?