Над головой, простираясь до самого горизонта, клубились серые мрачные облака. В те редкие минуты, когда мне удавалось выйти на прогулку, я ни разу не видела солнца. Иногда мне казалось, что его специально «отключают» над территорией Корпуса, чтобы оно не освещало гнетущую унылую картину.
Я выдохнула облачко морозного воздуха и, пытаясь отогреть озябшие руки, быстро потерла ладони друг о друга. Специальной уличной одежды для заключенных не предусматривалось, и оттого пробыть хоть сколько-нибудь долгое время на свежем воздухе не получалось.
И все же я не спешила возвращаться в помещение.
Смотреть даже на чахлые деревья, растущие за оградой, было во много раз приятней, нежели бесконечно созерцать залитые белым светом стерильные коридоры Корпуса.
Подпрыгивая на одной ноге от нетерпения, я пыталась согреться и одновременно скрыть обуревавшее меня радостное возбуждение.
«Сегодня ночью я поговорю с Ниссой. Уже сегодня. Скорей бы!»
Но солнце за далекими серыми облаками не спешило опускаться за горизонт, и до вечера было еще далеко. Стараясь как можно тщательнее следить за своим лицом, я в четвертый раз обходила забор по периметру.
«Ну давай же, давай!» - Умоляла я небо темнеть как можно скорее, прекрасно осознавая, что от моих слов ничего не изменится. Но, несмотря на это, все равно продолжала пристально вглядываться в бескрайние просторы темных влажных облаков.
– Всем внутрь! - Хриплым голосом прокричал охранник. - Пошевеливайтесь!
Однако ни в эту, ни в последующие три ночи поговорить с Ниссой мне так и не удалось. Вернувшись в спальню сразу после ужина, я бросила взгляд на ее кровать и застыла от оцепенения. Радостный восторг сменился мрачным предчувствием надвигающейся беды.
Кровать Ниссы была заправлена. Мало того, покрывало было накинуто прямо на металлическую сетку, матрас и подушки отсутствовали.
Помня о том, что помещение просматривается видеокамерами, я быстро взяла себя в руки и с отрешенным лицом прошла к своей постели.
Лежа под тонким одеялом и глядя на опустевшую койку соседки, я молилась, чтобы Нисса вернулась как можно скорее.
«Что с ней произошло? Почему она исчезла? И что будет, если она вообще больше не вернется?»
Эти вопросы не давали мне покоя почти до самого утра.
Устав и измучившись от тоскливых размышлений и плохих предчувствий, я закрыла глаза и спустя какое-то время смогла уснуть.
За окном медленно поднималась заря.
Следующие несколько дней тянулись тоскливо и однообразно. Череда бесконечных прогулок, походов в столовую, отбоев и одиноких ночей в притихшей палате. И как я ни старалась сохранить в душе появившийся лучик надежды, он все равно продолжал неумолимо таять во мраке отчаяния.